Медицинская практика

Доктор Гийотен достиг высшей медицинской степени того време­ни, он стал «docteur regent» («доктор регент»). Благодаря этому он занял место профессора анатомии, физиологии и патологии при Парижском факультете. Как врач и преподаватель он вскоре стал пользоваться зна­чительной известностью. Суждения Гийотена, как говорит Ларусс (Larousse), всегда были проницательны и мудры. Даже правительство неоднократно приглашало его высказать свое мнение по важным воп­росам. Так, он отсоветовал правительству вводить налог на уксус; убе­дил принять меры по предупреждению опасности собачьего бешенства; предложил осуществить осушение болот Poitou и Saintonge, дабы заст­раховаться от эпидемии малярии.

Доктор Гийотен участвовал в комиссии, на которую была возложена обязанность научно исследовать вопрос о колдовстве, требовалось до­казать сельскому населению его абсурдность. В середине XVIII столе­тия в университетском городе Вюрцбурге на основании экспертного заключения медицинского факультета была сожжена одна девушка, при­знанная колдуньей. Этот яркий факт показывает, что дикость и невеже­ство отнюдь не прерогатива крестьян. В 1784 году Гийотен был включен в представительную комиссию, которая исследовала целебную силу животного магнетизма Месмера, чудесные исцеления которого вызва­ли громадную сенсацию в Париже, особенно в придворных кругах.

Тяжелое экономическое положение Франции побудило Людовика ХVI созвать в 1789 году Генеральные штаты, не собиравшиеся с 1614 года. Одновременно было предложено ученым и другим образованным лю­дям высказаться по составу этого высшего сословно-представительского учреждения. Гийотен, не занимавшийся до того политикой, изложил 8 декабря 1788 года свои взгляды в брошюре «Petition des citoyens domicilies a Paris», которая сразу сделала его героем дня. В ней «с удиви­тельной яркостью и образцовой умеренностью» была представлена точ­ка зрения третьего сословия. Историк Шассэн (Chassin) характеризует брошюру как «весьма замечательный политический и литературный труд, принадлежащий по времени и значению к первым символам веры, подготовившим великое революционное движение». От имени 3-го со­словия Гийотен требует допустить к работе в Генеральных штатах столько же представителей третьего сословия, сколько предполагало участвовать представителей от дворянства и духовенства вместе взятых.

Официальные представители парижской буржуазии приняли бро­шюру Гийотена как свою политическую программу. Парламент наложил на нее запрет, и вскоре Гийотен был вызван для допроса. Он объяснил свои мотивы: «Мной руководили не личные интересы, а лишь патрио­тизм и забота об общественном благе». Говорят, он проявил в своей речи такую силу убеждения, что огромная толпа, присутствующая на заседа­нии парламента, устроила ему на выходе овации, увенчала цветами и с триумфом проводила домой. Так начиналась его политическая карьера.

Доктор Гийотен был избран в Генеральные штаты представителем парижской буржуазии, в числе десяти депутатов от Парижского округа. 5 мая 1789 года, в первый день заседания в Версале, Гийотен был избран инспектором зала заседаний. Должность была весьма престижной и ответственной на стадии организации работы штатов. В этом же году депутаты 3-го сословия Генеральных штатов объявили себя Нацио­нальным собранием.

По предложению Гийотена Национальное собрание учредило в 1790 году комиссию общественного здравоохранения. Будучи членом этой комиссии, он внес в собрание в 1791 году от имени комиссии про­ект реформы медицинского обслуживания населения и образования во Франции. Преподавание на медицинских факультетах было поставле­но неудовлетворительно. Парижский факультет имел 7 кафедр (акушер­ство, патология, физиология, фармация, латинская и французская хи­рургия и materia medica), но практические занятия на них были непопу­лярны; клинического преподавания не было почти никакого, так как факультет находился вне всякой связи с больницами. Первую клинику во Франции по внутренним болезням открыл в Париже Дебуа де Рош­фор (Desbois de Rochefort) в 1795 году. В течение целого года в Париже для анатомирования пользовались лишь двумя трупами. Врачи, прошед­шие обучение, не имели никакой практической подготовки и, как горь­ко острил Декарт, получали необходимый опыт лишь после массового убийства своих пациентов.

В делах факультета было немало злоупотреблений: получение зва­ния врача или докторской степени обходилось кандидату очень дорого. Стоимость была столь высока, что число врачей в Париже ежегодно уве­личивалось не более чем на 6-7 человек. Например, в 1789 году на Па­рижском факультете числилось 148 docteurs regents, многие из которых жили не в самом Париже. Число студентов, изучающих медицину в Париже, было не более 60 человек. Дворянство жаловалось, что «неве­жество деревенских хирургов ежегодно уносит больше жизней граждан, чем десятки сражений». Это печальное положение вещей требовало не­медленных реформ. Но их-то как раз и не было. Гийотен требовал пре­кратить покупать медицинские степени, организовать практическое преподавание акушерства, ввести шестилетний курс обучения в меди­цинских школах и госпиталях. В 1803 году после многочисленных попыток законопроект о рефор­ме медицинского образования и врачебного сословия наконец-то был принят. Однако закон был урезан и уступал более прогрессивным пла­нам Гийотена. Лишь в 1891 году, спустя 100 лет после предложения Гий­отена, реформа была проведена, причем она соответствовала в общих чертах его требованиям относительно организации преподавания и кли­нического обучения медицине.

После закрытия Национального собрания Гийотен примкнул к клу­бу фельянов, более умеренным членам якобинского клуба, который был основан в 1791 году; фельяны стремились к конституционной монархии. С закрытием в 1791 году Национального собрания закончилась в основ­ном и политическая деятельность Гийотена.

Перейдем непосредственно к той стороне деятельности Гийотена, которая в силу рокового недоразумения создала ему одиозное имя. Исхо­дя из благородного стремления уничтожить укоренившиеся в государстве злоупотребления и реализовать начала равенства перед законом, Гийо­тен выступил в знаменитом заседании 1 декабря 1789 года с декларацией прав человека, давшей повод к изобретению слова «гильотина». В то время обсуждался новый уголовный кодекс и вопросы исполнения наказа­ний. Гийотен выступил ярым защитником равенства наказаний для всех осужденных без различия ранга и состояния. При старом режиме дворя­нин пользовался исключительной привилегией, если его приговаривали к смерти, то обезглавливали. Казнь посредством обезглавливания счита­лась более благородной, чем колесование, виселица и т.п., предназначав­шиеся для простых смертных и носившие обесчещивающий характер. До­бавим , что колесование и повешение влекли за собой позор не только для осужденного, но и для всей его семьи, между тем как обезглавливание никак не отражалось на семье казненного дворянина. Принятый в 1789 году принцип равенства всех перед законом повлек за собою, естественно, и равенство перед наказанием, которое должно варьироваться сообразно преступлению, а не общественному положению осужденного.

10 октября 1789 года Гийотен предложил Национальному собра­нию установить равенство казней для всех, а равно укорачивать стра­дания осужденного. Первого декабря он защищал свои предложения, и они были приняты с большим энтузиазмом. Национальное собра­ние вотировало следующие 4 статьи, предложенные Гийотеном: об установлении однообразного способа казни, независимо от принад­лежности осужденного к тому или другому сословию; о запрещении конфискации имущества казненных; о выдаче семье тела казненно­го для погребения; о запрещении упоминать в метрическом свиде­тельстве о казни, так как провозглашен принцип, что на семью не дол­жен ложиться позор.

Помимо этих предложений Гийотен, исходя из принципов гуманности, особенно настаивал на необходимости избав­лять осужденного от медлительности, нерешительности и неловкости палачей; он предложил производить обезглавливание машиной. Во время прений Гийотен, отвечая на возражения, неосторожно восклик­нул: «При помощи моей машины я в одно мгновение отрублю вам го­лову без малейших страданий с вашей стороны». Неосторожное выра­жение, за которым последовал взрыв смеха, оказалось роковым для имени Гийотена.

Употребив выражение «моя машина», Гийотен оговорился. Он хо­тел лишь сказать, что машину нужно будет ввести в употребление. Сам он не высказывал никакого плана подобного аппарата. Гийотен выска­зался лишь за обезглавливание посредством механического приспособ­ления, ибо подобные инструменты давным-давно, в Средние века, ис­пользовались в Италии, Шотландии, Германии и самой Франции. Су­ществует старинная немецкая гравюра, изображающая обезглавливание посредством подобного рода. Она относится к 1555 году. На ней изоб­ражена казнь орудием, называемым «mannaja». Однако его восклицание послужило неистощимой темой для шуток: инструмент, еще не изобре­тенный, был уже задолго окрещен в роялистском журнале именем «ги­льотина». Вначале гильотина носила другие названия: «Louisette» (по имени хирурга Луи) и «Mirabelle» (от Мирабо).

Итак, Гийотен действительно первым предложил Национальному собранию введение механического обезглавливания, но орудие для этой цели изобрели другие. За содействием в этом вопросе Национальное собрание обратилось к постоянному секретарю Хирургической акаде­мии (с 1764 г.) доктору Антуану Луи (Louis, 1723-1792), известному сво­ими научными трудами по хирургии. Предполагалось, что если он уме­ет «резать» человека с целью сохранить ему жизнь, то, весьма вероятно, сможет придумать и нечто, быстро ее отнимающую. Профессор Луи обратился к немецкому механику и фортепьянному мастеру Тобиасу Шмидту, который по его чертежам построил гильотину.

17 апреля 1792 года в 10 часов утра произвели первое испытание машины. На маленьком дворе тюрьмы Бисетр присутствовали врачи: Пинель, Кабанис, Гийотен, хирурги Луи и Кульерье (принимавший самое активное участие в изготовлении машины), руководство тюрь­мы, прокурор-синдик Парижской коммуны, многие члены Национального собрания и т.д. Потомственный палач Сансон положил труп умершего в тюрьме заключенного на то место, куда упадет нож, и нажал кнопку, соединенную веревкой с ножом, который опустился с быстротой мысли. Пока зрители поздравляли двух медиков, изобре­тение которых делало смертную казнь более быстрой и менее мучительной, старик Сансон прозорливо заметил: «Прекрасное изобре­тение, только бы им не злоупотребляли, благодаря легкому способу убивать людей». Изобретенным механизмом первая казнь была со­вершена 25 апреля 1792 года на Гревской площади. Жертвой стал убийца Польтье.

После закрытия Национального собрания Гийотен оставил поли­тическую деятельность и предался врачебной практике. Он открыто порицал революционные эксцессы, решительно выказывал антипатию к виновникам террора. Гийотен старался защищать жертвы террора. Так, в интересах своих друзей, преследуемых революционерами, обра­щался с просьбами к коллеге Марату, но тщетно, тот был непрекло­нен.