8.2. Разведение лекарственных растений

Различные заболевания традиционно лечили лекарственными растениями. Считалось, что лучшие из них произрастают на острове Крит, поэтому римляне часто посылали туда собирателей трав. Кроме того, в Риме, как и в Греции, целебные растения выращивали в специальных садах. Римляне занимались садоводством с особой любовью, у них впервые появились парники, где молодые растения оберегались от холода и освещались солнечными тучами через слюдяные окна. В поэзии римлян продолжалась греческая традиция посвящения хвалебных эпиграмм лекарственным растениям. Вот как воспел сад с лекарственными травами греческий поэт Луксорий:

Средь исполинских строений, вздымающих землю высоко,

Дивный находится сад; он и хозяину мил. .

Здесь из различных семян растут жизненосные травы;

Свойства целебные их нам исцеленье несут.

Все здесь наука имеет для Феба с Асклепием, ясно

Здесь от недугов любых средство открыто тебе.

Я полагаю, что сад — это неба частица, где правят

Боги: ведь травам дано самую смерть победить.

Историческая параллель:

Римские описания садов и огородов с лекарственными растениями содержались в популярных книгах — энциклопедиях. Часто эти описания сопровождались рецептами из медицинских сочинений. Эта античная традиция была продолжена в эпоху средневековья и Возрождения. Большую известность у современников получила поэма «Садик» (лат. «Hortulus») аббата из Рейнхау Валафрида Страбона (IXв.), в которой были описаны лекарственные растения, выращенные в монастырском саду. Вот фрагмент «Салернского кодекса здоровья» (XIII в.), рассказывающий о выращивании лекарственных растений в медицинской школе Салерно:

Умер зачем человек, что шалфея возделывал силу?

Видно, от смерти в садах никакого не сыщешь лекарства.

Нервы шалфей укрепляет и рук унимает дрожаиъе,

И лихорадку изгнать даже острую он в состояньи.

Ты наги спаситель, шалфей, и помощник, природою данный.

На Руси в XVI столетии медицинская литература была представлена в основном травниками, лечебниками и «вертоградами». Это название стало нарицательным после того, как в 1534 г. была впервые переведена с немецкого книга «Сад здоровья». Ее русское название «Прохладный вертоград» соответствует латинскому «Hortus amoenus» («Приятный сад»).

Жители античного мира ценили ароматы лекарственных трав. Например, считалось, что запах мяты поднимает настроение, возбуждает работу мысли и способствует оживленной беседе. Римский писатель и историк Плиний Старший постоянно носил на голове венок из свежих листьев мяты. В Риме во время праздничных пиров такие венки раздавали гостям, мятными листьями натирали столы и обрызгивали залы мятной водой.

Известны исторически существовавшие сады, в которых разводили растения для приготовления ядов. Этим прославился властитель Понта Митридат Евпатор (II—I вв. до н.э.). Он постоянно принимал небольшие порции ядов, чтобы «приучить» к ним свой организм, поскольку боялся отравления. Римский писатель и историк Плутарх рассказывает о том, что пергамский царь Аттал (II в. до н.э.) выращивал в своем саду белену, чемерицу, болиголов, волчьи ягоды и другие ядовитые растения, и также занимался изучением действия их соков.

Исторические параллели:

Привыкание к ядам, называемое в современной токсикологии «митридатизмом» по имени Митридата Евпатора, уже в глубокой древности было известно в странах Древнего Востока, представление об этом явлении связано, например, с производством лаковых изделий, которыми славился Древний Китай. Лак был известен в этой стране уже в XIII в. до н.э. Получают его, делая надрезы на стволах лакового дерева, широко распространенного в Центральном Китае.

Это дерево очень ядовито, его свежий сок вызывает нарывы и ожоги кожи. Традиционно

изготовление лаков было на Востоке семейным ремеслом и передавалось от отца к сыну: если с детства постепенно привыкать к лаковым испарениям, организм становится невосприимчивым к ним.

За несколько столетий до Митридата греческий философ и ботаник Теофраст описал забавный случай, когда продавец лекарственных растений, желая показать публике свою невосприимчивость к ядам, съел на глазах у покупателей несколько ядовитых корешков. Однако пастух, который находился в толпе зрителей, посрамил продавца: он смог без всякого вреда для себя съесть целую связку таких кореньев. Причина была в их сладком вкусе, привлекавшем пастухов, которые привыкли вдали от дома питаться различными кореньями. Постоянно употребляя в пищу эти растения в небольших количествах, они стали невосприимчивыми к яду.