Медицинская практика

С 1862 по 1893 год он работает в 4-м отделении неврологической клиники Сальпетриера. Когда Шарко приступил к чтению курса по не­врологии, медицинский факультет не мог предоставить ему иного по­мещения, кроме освободившейся кухни или упраздненной аптеки. Столь же мало интереса проявляли студенты. В первый год на его лек­ции ходил лишь один молодой врач. Однако все это мало беспокоило Шарко, который активно превращал Сальпетриер из приюта в больни­цу, в центр научных исследований и подготовки молодых врачей. В 37 лет он достиг вершин в изучении неврологических заболеваний, всегда ос­тававшихся за семью печатями. После того как он воцарился в Сальпетриере, клинику стали называть Меккой неврологов. Когда Шарко шествовал через старые палаты больницы для хронических больных, ком­ментируя каждый случай болезни нервной системы и давая ему назва­ние в ярко выраженной патриархальной манере, за ним следовал огром­ный шлейф ассистентов, жадно ловивших каждое его слово.

Профессор Шарко - великая личность: любезный, добродушный, остроумный, выделяющийся среди других врожденным превосход­ством. Он увлекается философией, литературой, очень любит живопись и сам неплохо рисует, иллюстрируя свои монографии. Его личные кол­лекции предметов искусства составили впоследствии собрания двух музеев. Шарко быстро стал достопримечательностью Парижа. Его имя гремит по всему миру. К нему стекаются ученики изо всех стран. Ник­то не смеет называть себя образованным врачом, не побывав у Шарко в Сальпетриере, из которого он сделал академию современной невро­логии.

Считалось, тот не врач по нервным болезням, кто не прослушал его курса лекций. Никто до него и после него не оказывал такого влияния на неврологический мир. Одно имя Шарко на обложке обеспечивало успех журналу. Предисловие Шарко гарантировало успех книге, а под­держка Шарко определяла успех в жизни. Одного его слова оказывалось достаточно, чтобы предопределить результат любого экзамена или кон­курса - собственно говоря, он был некоронованным властелином всей французской медицины.

В его приёмную в Сен-Жерменском предместье стекаются больные со всего света и нередко много недель ожидают, чтобы их пригласили во внутреннее святилище - его огромную библиотеку, где Шарко сидел у окна. Было что-то сверхъестественное в том, как он обнаруживал самый корень болезни. Для этого ему часто бывало достаточно одного взгляда его холодных орлиных глаз. Шарко рвут на части, приглашая читать лекции и консультировать во все страны мира. Когда-то он начинал бедня­ком в больнице, теперь становится «царём врачей». Шарко состоял пре­зидентом, вице-президентом, почетным и действительным членом 55 академий, университетов и научных обществ. О нем говорили: «Шар­ко исследует человеческое тело, как Галилей исследовал небо, Колумб - моря, Дарвин - флору и фауну земли».

Профессор Шарко женился на вдове, имевшей от первого брака дочь. Она была милой, очень живой и несколько полноватой женщиной. Соб­ственных детей у Шарко было двое: дочь Жени - художница, будущая хранительница музея своего отца, и сын Жан - врач и полярный исследователь, назвавший остров в Антарктиде в честь своего отца. Отец жены Шарко был богатый парижский портной, владеющий многими миллионами. Частная практика Шарко стала настолько известной, что его приглашали королевские семьи Европы. Это позволило содержать ему роскошную резиденцию на знаменитом бульваре Сен-Жермен. Он ку­пил превосходный дом и пристроил к нему два современных крыла, одно из которых занимали кабинет и библиотека.

Библиотека была огромной. Это был зал высотой в два этажа. Его противоположная от двери половина была точной копией библиоте­ки Медичи во Флоренции. Темные деревянные полки были до потол­ка заставлены несколькими тысячами томов в роскошных переплетах. В библиотеке была ведущая на узкий балкон резная лестница. Корот­кие выступы разделяли помещение: одна часть была заполнена науч­ными книгами Шарко, в другой части приютились глубокие удобные кресла, длинный, заваленный газетами и журналами стол, наподобие тех, что встречаются в монастырских трапезных. Перед окнами, выхо­дившими в сад и украшенными витражами, стоял резной письменный стол Шарко с набором внушительных чернильниц, с рукописями, кни­гами по медицине с закладками. За столом высилось кожаное кресло в стиле ампир. Стены были декорированы гобеленами, итальянскими пейзажами эпохи Ренессанса; перед камином в дальнем углу находи­лись столики и музейные горки с предметами китайского и индийского искусства.

Участок, на котором в 1704 году построили это здание для мадам де Варенжевиль, был столь велик, что через сто пятьдесят лет, во времена Второй империи, когда на левом берегу Сены прокладывался бульвар Сен-Жермен, то он пересек двор мадам де Варенжевиль по диагонали.

Профессор Шарко любил животных и каждое утро, неуклюже выле­зая из своего ландо во внутреннем дворе Сальпетриер, вытаскивал из кармана кусок хлеба для двух своих любимых собак.

Единственным отдыхом от сверхчеловеческой работы для Шарко была музыка. По четвергам он устраивал музыкальные вечера, на кото­рых запрещалось даже упоминать о медицине. Любимым композито­ром Шарко был Бетховен. Может быть, из-за любви к искусству он про­вел исследование психологии творчества. Профессором Шарко в соавторстве со своим старшим ассистентом Полем Рише были изданы два тома художественных иллюстраций. Один из них назван «Одержимые демоном в искусстве» и содержит картины исцеления Христом и святы­ми «бесоодержимых», а также изображения святых в экстазе, другой - «Уродства и болезни в искусстве», в котором большое место отведено сце­нам исцеления паралитиков и слепых. Здесь представлены репродук­ции со старинных, относящихся к V веку нашей эры, табличек из слоновой кости, с рисунков на дереве, украшающих стены древних монас­тырей, воспроизведены фрагменты средневековых фресок, гравюр, кар­тин Рубенса, Рафаэля, Пуссена. С ними сопоставлены изображения мно­гообразных проявлений истерических припадков на материале больных Сальпетриера, мастерски зарисованные самим Полем Рише.

Портрет Шарко дополняют впечатления Фрейда, впервые увидевше­го его 20 октября 1885 года. «Когда часы пробили десять, вошел М. Шар­ко, высокий 58-летний мужчина, в цилиндре, с глазами темными и нео­бычайно мягким взглядом, с длинными зачёсанными назад волосами, гладко выбритый, с очень выразительными чертами лица: короче говоря, это лицо мирского священника, от которого ожидают гибкого разума и понимания жизни. Как преподаватель Шарко был просто великолепен: каждая из его лекций по своей композиции и конструкции представляла собой маленький шедевр, каждая фраза производила глубокое впечатле­ние на слушателей и вызывала отклик в уме каждого из них. Лекции были совершенны по стилю, давали мысли на весь последующий день».

О своём восхищении учёным, который сыграл значительную роль в повороте Фрейда от невролога к психопатологу, автор психоанализа сообщает: «Я полагаю, что изменяюсь в громадной степени. Шарко, который одновременно - один из величайших врачей и человек, здра­вый смысл которого - знак отличия гения, просто-напросто разруша­ет мои замыслы и концепции. Много раз я выходил с лекции как из собора Парижской богоматери, с новыми впечатлениями для перера­ботки. Он полностью поглощает мое внимание: когда я ухожу от него, у меня нет более желания работать над собственными простыми веща­ми. Мой мозг перенасыщен, как после вечера в театре. Принесёт ли когда-либо его семя плоды, я не знаю; но что я определённо знаю, так это то, что никакой другой человек никогда не влиял на меня столь сильно.