Книга пятая. Об органах пищеварения

ГЛАВА I

Теперь надо посмотреть, в какую область 340. природе было лучше отвести из печени большую [воротную.— В. Т.] вену, принимающую все вены (mesaraion) брыжейки; ведь эта самая вена должна была бесспорно принять все вены желудка и селезенки. То же считай и об артерии, которая, как было сказано, берет свое начало от большой позвоночной артерии. Точно так же протоки, выходящие из пузыря, прикрепленного к печени, 341. и предназначенные для выведения желчи, должны были, на мой взгляд, заканчиваться не в какой-либо точке желудка или кишок, но в месте, наиболее безопасном для них самих и наименее страдающем от подобных выделений. Нам остается посмотреть, не найдем ли мы лучшее место, которым пренебрегла природа и тем дала каждому из протоков, о которых мы говорим, худшее и менее безопасное положение.

ГЛАВА II

Начнем наше исследование со следующего вопроса: было бы лучше, если бы природа, создав большое количество вен, вывела их из многих точек печени к нижележащим частям или, выбрав во внутренней полости одну только подходящую точку, дала бы здесь начало одной большой вене, чтобы от нее отделить остальные вены, наподобие веток от ствола? Это последнее кажется мне лучшим. И для вен, которым предстояло пройти длинный путь, грозила бы опасность, если бы они с самого начала представляли собой тонкие нити, и для печени, если бы ее пронизывало такое большое количество сосудов. Для нее, конечно, было выгоднее быть покрытой плотной оболочкой и пропускать только две значительные вены — наверху полую вену, а внизу — вену, находящуюся у ворот. Так как было желательно, чтобы эта последняя вена была единственной, то посмотрим теперь, какой путь и какое разделение были для нее наилучшими. Мне кажется, что и здесь, достигнув промежутка между желудком и кишками, ей следовало, как она это и делает, распределиться по этим внутренностям. Если бы она направилась ниже, она слишком удалилась бы от желудка, а если бы направилась кверху, то прежде всего отклонилась бы от кишок, а кроме того, могла бы иметь скользкую опору на желудке — органе, постоянно меняющем свою форму, то чрезмерно расширяющемся при наполнении пищей, то опускающемся, когда он пуст. Итак, чтобы одновременно обеспечить равномерное распределение вен в органах питания и надежное положение сосуду, выходящему из печени, следовало, чтобы этот сосуд, оказавшись между желудком и кишками, достигал позвонков, расположенных под ними. Но было нежелательно, чтобы в то время, как вена занимала определенное место, 343. артерия, разветвляющаяся одновременно с ней и долженствующая распределиться по всей брыжейке, занимала другое. В самом деле, везде, если только нет препятствий высшего порядка, природа переплетает артерии с венами, с одной стороны, для того, чтобы оболочки, защищающие вены и прикрепляющие их к соседним частям, в равной степени служили и артериям, а с другой стороны, чтобы между сосудами была общность действия и обмена веществ. Но и тот вопрос был рассмотрен в другом месте. От этой самой артерии природа должна была отвести ветвь к печени; что касается нерва, разветвляющегося одновременно с артерией и с веной по всей брыжейке, следовало, чтобы он начался тотчас же, одновременно с этими двумя сосудами. И, конечно, ветвь, которую этот нерв посылал в печень, не могла начинаться из более надежного места. Несколько дальше будет показано, что протоки, долженствующие выводить желчные остатки, находящиеся в пузыре, прикрепленном к печени, должны были быть помещены там же. Итак, если было необходимо, чтобы артерия, вена, нерв и желчный проток 344. сошлись в одной точке — печени, то очевидно, что и начало их разделения должно было находиться в этом же месте. Всякий сосуд находится особенно под ударом в том месте, где он разделяется, и если какое-либо сильное движение причинит ему повреждение, то оно скорее всего произойдет в том месте, где он разделяется. Это требовало усиленной защиты, чтобы обеспечить безопасность сосудов, которые здесь распределяются и разветвляются. Природа, знавшая это, создала железистое образование, называемое поджелудочной железой, которую она поместила под ними [наподобие подстилки — В. Т.] и которой она их окружила, заполнив тем места разветвления сосудов, так что ни один из них не может слишком легка длиться и имеет поддержку; наоборот, все лежат на веществе мягком, подающемся сколько нужно, и в случае резкого движения опускаются не на твердое и противодействующее тело, а на такое, которое принимает их мягко, постепенно ослабляя силу сотрясения и полностью предохраняя их от всякого повреждения, поранения и разрыва. Природа прикрыла не только каждый сосуд в отдельности, но и все сосуды вместе 345. плотными оболочками, защищающими и прикрепляющими их не только к железе, но в первую очередь и главным образом к органам, лежащим под ними вдоль позвоночника, а во вторых, ко всем другим соседним органам. Но природе не удалось бы удачно выполнить все это в данном месте, если бы она не позаботилась заранее о широком пространстве. Ведь если бы тощая кишка (nestis) была прикреплена ко дну желудка, то петли, свойственные этой кишке немало сузили бы пространство в этом месте.

ГЛАВА III

В этом предвидении природа не образовала петли у первой из всех кишок, т. е. у той, которая выходит из желудка, но продолжила ее вдоль позвоночника настолько, чтобы оставить достаточное место вышеупомянутым органам. Следующая кишка складывается и изгибается. Эта часть кишок называется тощей кишкой (nestis), потому что она всегда пустая и не содержит ни малейшей частицы пищи. Что касается кишки, не имеющей петель по вышеуказанной причине и находящейся между тощей кишкой и дном желудка, 346. то анатомы обыкновенно называют ее удлинением (ecphysis) [двенадцатиперстной кишкой.— В. Т.], направленным к кишкам, так что после желудка порядок следования органов, принимающих пищу, был такой: прежде всего (кишка, именуемая удлинением), затем тощая кишка, в-третьих, тонкая кишка, в-четвертых слепая, в-пятых — ободочная и в-шестых, прямая кишка, в конце которой находятся сжимающие мышцы удерживающие экскременты. Что касается той пользы, которую животное извлекает из подобной структуры кишок, то вполне очевидно, что мы ее уже отметили. Назначение кишки, называемой удлинением двенадцатиперстной кишки установлено в этой книге, а в предыдущей — назначение различия, существующего между тонкой и толстой кишками. Если некоторые факты покажутся пропущенными, то станет ясно, что или этот факт объясняется так же, как и предшествующие факты, так что без особого разъяснения с нашей стороны, легко понять, что он является следствием предшествующего объяснения, или что он, не представляя для животного никакой полезности, является необходимым следствием существования органов, созданных с определенной целью, как и тощая кишка 44. Но несколько дальше мы покажем, что она создана такой, как она есть, не ввиду собственного назначения, 347. но что она явилась следствием органов, созданных с какой-то другой целью. Ведь, если бы вместо того чтобы самим путем размышления прийти к выводам, вытекающим из моих рассуждений, от меня ожидали бы всех подробностей, настоящее изложение страдало бы бесконечными длиннотами. Об этом можно судить по следующему небольшому примеру. В самом деле, мы только что сказали по поводу кишки, именуемой удлинением, направляющейся к тонкой кишке, что она, проходя вдоль позвоночника, не должна непосредственно тут же образовывать петли, не оставив места для тех частей, которым полагается быть расположенными между желудком и тощей кишкой. Итак, неужели меня упрекнут в том, что я пропустил то, более подробное описание, какое можно найти у Эрасистрата? Кишка, именуемая удлинением по отношению к кишкам, расположена справа и повернута к позвоночнику. Почему, спросят, она расположена справа и повернута к позвоночнику? Причина первого факта была указана в предыдущей книге. Второй — не требует обязательно особого объяснения, так как мы бесконечное число раз повторяли, что природа ничего не оставляет без опоры. Если это так, то ясно, что она не оставила бы в подвешенном положении это удлинение, происходящее из дна желудка, 348. но, направляя его к позвоночнику45, дала ему прежде всего именно здесь надежную опору, а затем присоединила его посредством перепончатых связок к смежным частям тела животного. Некоторые части не представляют никакой полезности и появились лишь как необходимые последствия других частей или, вернее, это — не части, а последствия (symptomata); примером этого может служить тощая кишка. В предыдущей книге было показано, насколько было полезно возникновение этой кишки именно как тонкой, в то время как для животного она не представляет никакой полезности, будучи совершенно свободной от пищи. Но она является необходимым последствием некоторых других первостепенных факторов, существующих с определенной целью. Вот то, следствием чего является тощая кишка. Из всех кишок тощая кишка первая получает пищу, превращенную в жидкость и переваренную в желудке; она помещается около печени и в нее впадают устья многочисленных сосудов; несколько выше желчные протоки изливают желчные выделения в удлинение желудка. Из этой-то первой кишки печень, пока порожняя, всасывает свою пищу. 349. Из всего этого одно благоприятствует более быстрому распределению пищи, другое ускоряет проталкивающую силу. В самом деле, так как тощая кишка снабжена многочисленными сосудами и расположена близ печени, она первая получает переваренную пищу и отсылает ее в еще порожнюю печень, то распределение производится этой кишкой в большом количестве и быстро; с другой стороны, так как она находится рядом с тем местом, где в кишку попадает первое желчное выделение, то сила ее действия увеличивается. Ведь всасывание венами протекает быстрее, если число их больше, а не меньше, если они поднимаются к печени, проходя короткий путь, а не длинный, если они всасывают пищу обильную и полезную, а не лишенную этих качеств, и, наконец, если они доставляют пищу порожней печени, а не уже наполненной. Работа кишок усиливается, когда желчь еще не примешана к выделениям, но течет чистая по самым оболочкам кишок, возбуждает их и вызывает их выталкивающую способность. Когда кишки посылают пищу с большой силой 350. и орган, предназначенный для принятия этой пищи, схватывает ее с полной готовностью, она по необходимости должна проходите скоро, чтобы не запаздывать и не задерживаться в этом органе, но только пройти через него, притом быстро. Так как кишка получает пищу, не всегда одинаково жидкую, и печень всасывает ее не с одинаковой силой, а вытекающая желчь не является одинаковой ни по количеству, ни по качеству, то число пустых извилин кишок относительно не у всех одинаково, но большее — у одних и меньшее — у других; очевидно, что пустота первых извилин не имеет определенной цели и является необходимым следствием органов, созданных с определенной целью, поэтому не следует ждать, чтобы мы объясняли каждое явление. Одно можно постичь, основываясь на наших собственных рассуждениях, как, например, то, что мы перед этим сказали относительно направления кишки, именуемой удлинением желудка, к позвоночнику; что касается другого, то следует допустить, что это не является задачей данного обзора. Ведь в этой работе мы объясняем не явления, составляющие необходимое следствие тех структур, которые созданы с определенной целью, 351. но то, что создано природой на разумном основании.

ГЛАВА IV

Вспомнив теперь об этом в общих чертах, выслушай следующее. Я начну с доказательства того, что немного раньше отложил, а именно, что для желчного выделения лучше всего было, чтобы оно изливалось в кишку, именуемую удлинением желудка. Я полагаю очевидным для тех, кто внимательно прослушал предыдущие рассуждения, что наиболее краткий путь был лучшим для желчного протока, призванного немедленно принять участие в том, что природа предусмотрела для безопасности сосудов находящихся в этом месте. Затем для того, чтобы понять, что такое устройство было лучшим и для органов, принимающих эту желчь, достаточно • знать, какое количество слизистых выделений там неизбежно образуется. В моей работе «О естественных способностях» я достаточно и с большей полнотой изложил образование этих выделений, подкрепляя эти высказывания соответствующими демонстрациями. Что образуется достаточное количество подобных выделений, об этом 352. мы упомянули только мимоходом. Теперь же отсюда следует вывести подтверждения того, что мы раньше хотели доказать. Встречал ли ты иногда человека, отказывающегося от хорошей пищи, соблюдающего крайнюю воздержанность, страдающего тошнотой при принуждении есть, предпочитающего, если на то пошло, все только кислое, что тоже не приносит ему пользы, по вызывает вздутие, растяжение живота и тошноту,— получающего облегчение только благодаря отрыжке, когда у человека порой пища портится в желудке, в особенности становясь кислой; так вот, если ты встретил такого человека и не забыл как он вылечился, то, я думаю, ты согласишься с тем, что я скажу. Если ты никогда такого не встречал, то я изложу метод лечения, примененный с успехом к лицам, страдающим этой болезнью. А ты, если только стремишься к истине, заставь свой опыт быть пробным камнем моих слов: познакомься с предложенными и описанными врачами средствами, состоящими, главным образом, в том, чтобы вызвать из желудка рвоту слизью, веществом клейким по своей природе, которое 353. при подобных заболеваниях становится еще более клейким, благодаря длительному пребыванию в теплом месте. Что касается меня, то мне пришлось быть свидетелем, как один из таких больных изрыгнул невероятное количество очень густой слизи после приема редьки, настоен-ной на меду и уксусе, и тотчас же совершенно выздоровел, несмотря на то, что он в течение трех месяцев страдал желудком и плохим пищеварением. Как я уже говорил в другом месте, мною доказано, что образование подобной слизи в желудке и в кишках необходимо. Это образование слизи подтверждается при рассечении и наблюдением ежедневных заболеваний, вызываемых у людей избытком подобных выделений. Единственным лечением является лекарство, способное отделять, разъединять и вычищать это густое и клейкое вещество. Природа с самого начала приготовила хорошее лекарство в виде едкого и очищающего сока, которым следовало полностью очистить организм, вводя этот сок 354. не в кишку, смежную с задним проходом, но в первое удлинение желудка, чтобы ни одна из последующих кишок не нуждалась в посторонней помощи. Поскольку все протекает нормально в организме животного, он ежедневно избавляется от этих клейких выделений. Но если их скопляется больше, чем нужно, из-за плохого состояния организма, наиболее известные врачи заявляют, что следствием этого являются заворот кишок, поносы, тенезмы, самые серьезные заболевания, поражающие желудок и внутренности. Итак, немаловажного и не случайного пособника здоровью дала природа животным в столь удачном включении желчного протока. Почему не поместила она часть этого протока в самом желудке, который также образует довольно значительное количество подобных выделений? Думаю, что тебе придется еще больше восхищаться ее предусмотрительностью. Что касается нас, то мы крайне опрометчиво выбираем полезное даже в том случае, если оно оказывается более вредным другим органам, чем помогающим тем, которые мы хотели излечить. Но природа ни в каких своих делах 355. не поступает неосмотрительно и опрометчиво и не предпочитает большое зло меньшему благу. Во всем, с совершенной точностью определяя подходящую степень, она всегда творит добро в значительно большей мере, чем зло. Конечно, если бы это было возможно, то злу не было бы места в строении всех этих частей. Но теперь, так как никакое искусство не может вполне избежать недостатков материи, и не может создать произведение, подобное адаманту, не подверженное изменениям, ей ничего другого не остается, как наделить эту материю качествами, которые она может воспринять; но различные виды материи вос-лринимают и различные качества. Светила, конечно, созданы из другой материи, чем мы сами. Мы не могли бы требовать неуязвимости и упрекать природу, заметив какое-нибудь маленькое вредное начало среди тысячи полезных. Нам следовало бы прежде всего доказать, что этого неудобства легко было бы избежать, не внося смуты и беспорядка во многое удачно составленное. Только в этом случае мы были бы вправе порицать и обвинять ее в небрежности. Если бы желтая желчь, проникая в желудок, не причиняла большего вреда, 356. природа была бы неправа, если бы пренебрегала полезным использованием сока, который каждый день избавлял бы нас от клейких излишков. Но если это преимущество столь незначительно, что оно легко может вполне быть исправлено помощью извне, в то время как болезненные припадки, вызванные желчью, столь сильны, что в состоянии полностью нарушить функции желудка, то мне непонятно, как можно быть столь неблагодарным природе, исполненной заботливости в отношении к нам, или столь скупым и завистливым на справедливые похвалы, чтобы вместо того, чтобы вос-левать ее в гимнах, порицать ее. Кто же не знает, что желтая желчь очень едкая, острая и, кроме того, оказывает на все части очищающее действие? Кто, выделяя низом значительное количество желчи, не испытывал перед тем чувства жжения в кишках? Кто не знает, что рвоте желчью обязательно предшествуют известные болезненные ощущения, между прочим кардиальгия, выражающаяся в разъедании входного отверстия желудка? Может быть, ты захочешь, чтобы по этому поводу мы напомнили работы Гиппократа и чтобы мы призвали столь важного свидетеля относительно факта, всем известного. Это было бы совершенно бесполезным и лишним. 357. А между тем, «ели свойства желтой желчи общеизвестны, то легко заключить, что будучи введена в желудок, она нарушит все его функции. В самом деле, если желчь, проникая в чистом виде в ближайшие кишки, возбуждает, раздражая их, и препятствует задержанию в них пищи, то с тем большим основанием в желудке, обладающем большей чувствительностью, чем тощая кишка, она ускорила бы выход пищи до ее полного сварения. Этот вывод кажется столь очевидным, что не требует дальнейшего доказательства: ведь сильно разъедающие средства выталкивают еще непереваренную пищу. В самом деле совершенно ясно, что если желчь при любом состоянии вливается в желудок в большем, чем нужно, количестве, она не позволяет пище оставаться в нем. Поэтому понятно, что при любом состоянии здоровья введение в желудок большого количества желчи не позволило бы пище задерживаться в нем. Желудок, раздражаемый этим едким соком, выводится из нормального состояния и возбуждается, чтобы ускорить выход содержащейся в нем пищи. Если этот сок поднимается до входа в желудок, то, так как эта часть в высшей степени чувствительна, вызываемое им разъедание причиняет сильную боль, тошноту и рвоту. Если сок направляется ко дну желудка, 358. он быстро течет вниз и всегда увлекает за собой пищу. В самом деле, так как желудок сильно сжимается [при перистальтическом движении.— В. Г.], если открывается одно из отверстий, или то, которое следует за пищеводом, или то, которое находится на дне его, то все содержащееся в нем равно выбрасывается. Отсюда с очевидностью вытекает, что, вливаясь в желудок в большем, чем нужно, количестве, желчь разрушила бы era или извратила бы свойственную ему функцию. Если правда, что функция желудка состоит в переваривании пищи и что это переваривание требует довольно продолжительного времени, то присутствие желчи не позволяет пище задерживаться в желудке. Древние врачи, помимо других полезных предписаний, давали хороший совет: принимать каждый месяц рвотное, освобождающее от пищи; одни полагали, что одного раза довольно, другие считали, что лучше два раза, но все советовали выбирать в этом случае средства острые и очищающие, чтобы освободить желудок от всякой слизи и предотвратить возможное заражение организма дурными соками. Такими средствами, обладающими возбуждающими и очищающими свойствами, обыкновенно являются средства желчегонные и выводящие дурные соки. Эти врачи были правы 359., ограничивая очищение желудком и не причиняя вреда всему организму, и сама природа заранее предвидела, что очень легко будет очистить желудок, но что трудно очистить кишки, не порождая в организме животного вредных соков. Причина, на основании которой природа не допускает проникновения желчных выделений кишок в вены и артерии, была нами указана в тех работах, где мы даем обзор и всем другим творениям природы. Тот, кто хочет иметь точное понятие о назначении органов питания, должен предварительно ознакомиться с этой работой; ведь мы часто повторяли и с самого начала этой работы доказывали, что нельзя открыть назначение ни одной части, прежде чем в совершенстве не ознакомишься с функцией всего органа. Так и здесь нам не следует, отложив в сторону нашу беседу о полезности частей, заниматься рассмотрением их функций. Но принимая доказательства, приведенные в другом месте за основание нашего дальнейшего изложения, следует продолжить работу до конца. Подобно тому, 360. как мы в другом месте доказали, что возникновение слизистых выделений в кишечном канале неизбежно — мы только что напомнили здесь, что это, по-видимому, так и происходит —• мы поступим таким же образом, чтобы доказать, что желчь не должна поглощаться организмом. Наиболее убедительным доказательством того, что она не поглощается, будет различие в испражнениях. При желтухе они сохраняют цвет поглощенной пищи, а это показывает, что желчь вместо того, чтобы спускаться по кишкам, распространилась по всему организму. В здоровом состоянии испражнения имеют желтый цвет, потому что желчь распространяется по кишкам вместе с экскрементами. Если бы оттуда желчь снова вернулась в печень, то ясно, что не только кал, но и общий цвет кожи тела был бы такой же, как при желтухе. Не будем же удивляться, если выделяемая черная желчь, которая не подверглась в селезенке ни переработке, ни: изменению, выводится не в соседнюю с заднепроходным отверстием кишку, а в самый желудок. В самом деле, если мы докажем, что в этом месте она не должна была вызвать никаких неудобств и если бы природа про-должила до соседней 361. с заднепроходным отверстием кишки проток, в который она вливается, то этот последний должен был быть одновременно узким, ввиду небольшого количества желчи и, безусловно, длинным ввиду длины расстояния и, следовательно, подверженным всевозможным случайностям благодаря этой самой длине; я думаю, что ты сочтешь разумным, что черная желчь по короткому сосуду попадает в желудок, расположенный так близко. Что же касается того, что она не причиняет никаких неудобств в желудке, то мне кажется, что ты, вспомнив-то, что я сказал о желтой желчи, не нуждаешься в более подробном объяснении. Если бы эта желчь не была поглощена всем организмом и ничем не беспокоила самый желудок, то какой другой вред могла бы она принести? Что черная желчь не всосется, это понятно, так как то же относится' к более жидкой желтой желчи. В самом деле, черная желчь вяжущая,, кислая, способная сокращать и сжимать желудок, а не разъедать, как желчь желтая. Итак, ясно, что если мы признали эту последнюю вредной, так как она мешает пищеварению, не допуская длительного пребывания пищи в желудке, то мы признаем, что черная желчь не только не причиняет никакого вреда, 362. но что она помогает действию желудка. Она сжимает его, заставляет сокращаться, плотно охватывать пищу и удерживать ее, пока она достаточно не переварится. Вот каким образом природа предусмотрела выход желчных выделений.

ГЛАВА V

Остается еще жидкое и водянистое выделение, которое мы называем мочой.. Природа, создавая почки, чтобы выделить эти отбросы крови, поместила их около печени. Чтобы мочеиспускание происходило регулярно, она создала сперва вместилище, т. е. мочевой пузырь в качестве резервуара, . а затем в конце его — мышцу, предотвращающую непроизвольное истечение этой жидкости. Если лучшим местонахождением для мочевого пузыря была самая нижняя часть, где выводятся и остатки пищи, а для почек самым лучшим, как мы только что сказали, находиться около печени, то необходимо было создать между почками и мочевым пузырем какие-нибудь пути сообщения. И вот появились так называемые мочеточники — протоки длинные и мощные, соединяющие почки с мочевым 363. пузырем. Таким образом, благодаря деятельности почек моча отделяется от крови и спускается по мочеточникам в мочевой пузырь, откуда она удаляется по мере надобности. Но этих замечаний еще недостаточно, чтобы вызвать восхищение премудростью природы. Следует еще ознакомиться с назначением, обусловленным положением почек, так как правая почка лежит выше и часто касается печени, а левая почка — следом за ней 47. Что касается их формы, то мы сейчас скажем, почему они вогнуты в том месте, где входят артерия и вена, и соответственно выпуклы с противоположной стороны. Мы объясним и целесообразность строения их ткани, связи, впадины, оболочки, и почему в них внедряются большая артерия и большая вена, нерв же остается совершенно свободным и незаметным. Точно так же, что касается мочеточников и мочевого пузыря, я полагаю, не лишним изучить не только тот орган, который принимает мочу, но и тот, который принимает желчь, изучить их ткань, связь, величину, форму, наконец, все остальные особенности, которые мы подвергаем исследованию при изучении каждого органа 364. В самом деле, придется еще более удивляться искусству природы, если ни один из этих пунктов не останется без разбора, и можно будет подтвердить сведения, имеющиеся о функциях этих органов, проверяя их отдельно для каждого из них. И прежде всего, чтобы отсюда начать свою речь, докажем, что исследование назначения частей изобличает ошибочность ложных предположений (hypolepsis), выдвинутых по вопросу о функциях; ни Эрасистрат, ни всякий другой, полагающий, что в артериях находится один только воздух, не сумел бы объяснить полезность величины тех артерий, которые внедряются в почки. Ведь, если почки очищают только вены и поэтому в них, несмотря на их малые размеры, внедряются значительные вены, то не следовало бы, чтобы артерии были одинаковой величины с венами, но, может быть, и вовсе не следовало, чтобы какие-либо артерии вообще входили в почки, разве только совсем маленькие и совсем незаметные, как и нервы. Как только сторонники Асклепиада встречаются с какой-либо трудностью, они тотчас же предполагают, что природа создала бесполезную вещь. Сторонники же Эрасистрата, правда, беспрестанно восхваляют ее за то, что она ничего 365. не сделала напрасно, но в действительности они не преследуют этой цели и не стараются доказать, что для каждого органа эта похвала действительно справедлива; напротив, они охотно замалчивают и опускают многое из строения частей. По этому вопросу пусть будет достаточно того, что мною сказано в работе «О естественных способностях». В настоящий момент я только хочу, чтобы все, читавшие эти труды, помнили, что не следует пропускать по лености ни одной части, но следуя нашему примеру, тщательно исследовать род их вещества, устройство, связь; исследовать также их продолжения (apophyseis), прикрепления (emphyseid), величину или незначительность каждой из них, их число, соотношения, положения. Наконец, если во всех частностях все, что сказано о функциях, согласуется между собой, то следует это признать, если же оно окажется в чем-либо, хотя и маловажном, ошибочным,— считать его сомнительным и не останавливать на нем больше свое внимание. Таков был и наш метод; в течение продолжительного времени мы исследовали, 366. затем подвергали рассмотрению все, что было сказано другими по поводу каждого органа; то, что мы нашли соответствующим явным фактам, признали более достойным доверия, чем то, что от него отклонялось. Это — правило, которому я предлагаю следовать не только в данном случае, но и во всей дальнейшей работе. Вернусь теперь к моей теме: внедрение артерий в ткань почек доказывает, что я прав, утверждая, что и почки также содержат кровь. Если не для очищения крови, которую несут артерии, то пусть скажут мне, с какой другой целью природа создала их столь значительными, зачем •она, разделив их, продлила, так же как и вены, вплоть до полости почек? Что же касается почек, то размер их сосудов доказывает, что было правильно сказано, что они освобождают кровь от всякой серозной жидкости (оггдоп). Если моча есть не что иное, как отбросы продуктов питания почек (а македонянин Лик дошел до такой глупости, что поддерживает это мнение), то почему демиург, ничего не делающий случайно, внедрил в столь маленькие тела, как почки, 367. столь значительные артерии и вены? Этого нельзя было бы объяснить. Следует, чтобы или Лик ни лризнал искусство природы, чего он не хочет делать, или чтобы он явно убедился в том, что не имеет никакого здравого суждения о функциях.

ГЛАВА VI

Почему же одна почка лежит выше, а другая — ниже? Или это расположение соответствует тому, что мы о них говорили? Ведь если они очищают кровь, высасывая из нее серозную жидкость, то ясно, что если бы почки находились на одной линии, то каждая из них затрудняла бы всасывание, производимое другой, действуя в противоположном направлении. При настоящем их положении каждая выполняет свою всасывающую деятельность без помехи, не встречая никакого противодействия. Но почему правая почка находится наверху и является первой, тогда как левая почка лежит внизу и является второй? 48. Потому что очищаемый орган [печень.— В. Т.] помещается справа и потому что большое число разв етвлений полой вены открывается с правой стороны, изливая в эту вену кровь из выпуклых частей печени; 368. ведь всякое тело, наделенное всасывающей силой, лучше проявляет ее по прямой линии. Выше мы доказали, что для селезенки лучше всего было близкое расположение ее от нижней части желудка, а для печени — от верхней. Но с левой стороны было меньше свободного места, чем с правой, так что, поскольку печень находится выше, чем селезенка, постольку было разумно, чтобы правая почка находилась выше, чем левая. Но могут сказать, почему природе вообще нужны были два органа для очищения крови от серозной жидкости? Если два органа более желательны, то, может быть, она ошиблась, создав только одну селезенку и один желчный пузырь? С другой стороны, если достаточно только одного органа, то можно подумать, что она проявила расточительность, создавая левую почку в дополнение к правой. Не следует ли в данном случае восхищаться искусством природы? В самом деле, выделяемая черная желчь мало обильна, желтая желчь несколько обильнее, а моча еще обильнее, чем два других выделения; но черная желчь очень густая, моча очень жидкая, а желтая желчь-занимает среднее положение. Выделению 369. необильному, но густому и трудно продвигаемому, которому предстояло пройти длинный путь, природа предназначила очень большой орган весьма пористого строения. Этот орган [селезенку.— В. Т.] она поместила с левой стороны желудка с тем, чтобы, согласно нашему предыдущему доказательству, густой сок, выработанный в его недрах, служил ему питанием. Что же касается пузыря, прилегающего к печени 49, то, несмотря на то, что он втягивает сок средней консистенции и в среднем количестве, природа сделала его небольшим по размеру, так как он превосходит другие органы, очищающие печень, и положением, и числом отверстий каналов. И по отношению к нему природа не сделала ничего, что не было бы достойно одобрения. Теперь нам остается описать правую почку, которой, согласно клеветническому утверждению противников, было бы вполне достаточно быть одной. Прежде всего совершенно ясно, что она не могла удовлетворить столь значительное выделение, не увеличив вдвое свой настоящий размер Предположим, что правая почка вдвое больше, а что другой вообще нет;, это будет уже не злостное обвинение природы, а упрек, обоснованно сделанный ей, обвиняющий ее в создании животного, лишенного симметрии; и мне кажется, что это ясно 370. В самом деле, мы доказали до беседы о почках, что состояние равновесия у животного есть результат удачного расположения селезенки, желудка и печени. Теперь вместо этого правильного и хорошего равновесия предположим на словах существование одной единственной значительной почки только с одной стороны, заставив животное наклоняться на одну сторону. Природа ничего подобного' не создала. Вместо одной большой почки, расположенной с одной стороны, она признала более правильным поместить две маленькие с той и с другой стороны. Это доказывает, что таковы, как они есть, они обе вполне справляются с очищением крови. В тех бесчисленных кровопусканиях, которые мы ежедневно делаем, мы видим лишь очень незначительное количество' воды, покрывающей свернувшуюся кровь. Однако все те, кому было сделано кровопускание, чувствуют некоторое физическое недомогание, заметное расстройство организма; тем не менее их свернувшуюся кровь, как мы сказали, покрывает лишь очень небольшое количество серозной жидкости. При здоровом состоянии почки полностью освобождают кровь от серозной жидкости. Об этом свидетельствуют и приведенные примеры,, 371. и другие еще более многочисленные. Но я нахожу излишним долее задерживаться на этом вопросе, так как все легко согласятся со мною и убедятся, что почки удовлетворяют тем функцииям, для которых они созданы.. Однако если обе почки совершенно освобождают кровь от всей серозной жидкости и если это выделение более обильно, чем остальные, то ничто не содействует сильнее быстроте его отделения от крови, чем исключительная легкость (leptotes) отделившейся жидкости. Ведь очевидно, что все жидкое легче всасывается, чем густое. Вот, зпачит в чем причина плотной ткани почек или, вернее, причины, так как их две: во-первых — легкое всасывание такого жидкого вещества, особенно если всасывающий орган находится так близко, а во-вторых, и возложенная на почки необходимость питаться этой жидкостью. Это тоже вопрос, рассмотренный нами в работе «О естественных способностях», а именно, что нет такой части тела, всасывающей специальный сок через широкое отверстие, которая получала бы его чистым, без примесей; 372. он всегда загрязнен присутствием каких-либо посторонних веществ. Если же органы, всасывающие определенные соки, наделены чрезвычайно мелкими отверстиями, познаваемыми только благодаря умозаключениям, эти всасываемые соки будут чистыми и свободными от всяких примесей. Поэтому с полным основанием желчный пузырь, прикрепленный к печени посредством невидимых и чрезвычайно тонких веточек сосудов, соединяющих его с печенью, всасывает один только сок, свободный от всяких других примесей (poiotes) для всасывания которого его и предназначила природа. Но ни селезенка, ни почки не всасывают только свой специальный сок. Селезенка вместе с ним захватывает также немного крови, которая, прежде чем поступить в нее, подверглась всасыванию венами сальника. Обе почки всасывают много желтой желчи, — почти всю ее, заключающуюся в венах и артериях, входящих в них, а также много крови, сколько ее есть, более водянистой и более жидкой. Все то, что в желчи не является абсолютно густым, выходит вместе с мочой. Кровь же наподобие 373. ила омывает ткань почек; затем, мало-помалу в виде паров она распространяется по всей массе их ткани, прилипает там и становится питанием почек.

ГЛАВА VII

Итак, чтобы воспрепятствовать крови, подобно жидкой желчи, протекать вместе с мочой по почечным протокам, было желательнее построить почки из плотной массы. Наоборот, ткань селезенки, как мы доказали это выше, .должна была быть довольно рыхлой и губчатой. Такое строение более способствовало втягиванию издалека густого сока и не было ничего опасного, если его сопровождало небольшое количество крови. Ведь она должна была удалить желчные выделения не тотчас же, не успе.в их переработать, переварить и видоизменить подобно тому, как поступают почки с мочой, но надолго задержать их, изменить и извлечь из них свое питание. Поэтому вполне естественно, что ее масса рыхлая, тогда как масса почек плотная. Эти органы не нуждались для своего питания в третьем сосуде, добавленном 374. к двум большим сосудам, из которых один берет свое начало из позвоночной артерии [аорты.— В. Т.], а другой — из полой вены. Но оба пузыря [желчный пузырь и мочевой — В. Т.], из которых один принимает желтую желчь, другой — мочу, втягивая свой специальный сок в чистом виде без примесей, конечно, нуждались в других сосудах, которые должны были доставлять им питание. Так как серозная жидкость значительно обильнее желтой желчи, то было справедливо, чтобы ее вместилище было больше. Будучи обширнее, оно-с полным основанием нуждалось в более значительных артериях, венах и нервах. Можно убедиться, что в этих двух пузырях эти различные части имеют размеры, полностью соответствующие их назначению и величине.

ГЛАВА VIII

И не из какой-нибудь случайной точки природа провела в каждый из этих пузырей и нерв, и артерию, и вену; по-видимому, и в данном случае она приняла наилучшее решение. Самое лучшее — это путь, наименее длинный и наиболее защищенный. Пузырь, вмещающий мочу, получает нервы из спинного мозга, в области, очень близкой к нему, а вены и артерии — из соседних мест, где большие сосуды, расположенные вдоль позвоночника, впервые раздваиваются, чтобы направиться к нижним конечностям. Что же касается другого пузыря, лежащего под печенью, то он получает артерию и нерв, отделившиеся от артерии и нерва, проникающих в самый орган. Как артерия, так и нерв очень мелкие и трудно различимые; кроме того, он получает хорошо видимую вену, берущую свое начало из воротной вены. Природа внедрила эти три ветви в тело пузыря в одном и том же месте около той части, которую называют шейкой. Эта часть, будучи наиболее плотной, может служить надежной основой для тонких сосудов, и, кроме того, она расположена около ворот печени. Точно так же в другой большой пузырь, в область шейки, природа ввела шесть сосудов — по три с каждой стороны. Таким образом, путь сосудов является наикратчайшим, а для пузыря было лучше, чтобы они вступили в него в мясистых его частях. Может быть, ты подумаешь, что этих мер, принятых для безопасности сосудов и нервов, достаточно; ведь ты менее искусен и 376. менее предусмотрителен, чем природа. Но она, не довольствуясь тем, что-провела их по короткому пути и дала им прочное укрепление, не поленилась придумать третье средство, чтобы предохранить их от всякого повреждения, окружив каждый из них тонкими оболочками, пропорциональными малой величине самих сосудов, и соединив их все вместе с этими же оболочками. Сосуды, входящие в маленький пузырь [желчный — В. Т.], разветвляясь главным образом на его поверхности, доходят до-его дна. Сосуды, входящие с места вступления, делятся на две ветви, из которых одна, наподобие того, что имело место в маленьком пузыре, расходится по всей поверхности; другая отклоняется к нижней части, спускаясь вдоль шейки,— маленькая у женщин, так как она должна будет вся целиком разъединиться в этой области,— большая у мужчин, так как она имеет дополнительную часть, называемую мужским половым членом (caulos) и расположенную у края шейки пузыря. В дальнейшем изложении мы подробно остановимся на искусстве, проявленном природой при устройстве детородных органов. Что же касается органов, о которых речь идет в настоящий момент, 377. предназначенных для удаления экскрементов, то я уже установил, почему одни из них питаются теми же сосудами, которые выносят эти экскременты, как, например, селезенка и почки, а другие нуждаются в специальных сосудах, которые будут их питать, как, например, пузырь. Ведь и небольшие размеры каждого из сосудов, их величина, способ вхождения, место, откуда они начинаются, безопасность пути,— одним словом все, что доступно наблюдению, свидетельствует о чудесном искусстве природы.

ГЛАВА IX

Возвращаемся вновь к тому, что нам остается сказать о каждом из этих органов; а остается сказать прежде всего о нервах, входящих в почки, затем о мочеточниках и, наконец, о веществе тела пузырей и также почек, селезенки и всех тех частей, общее строение которых мы уже описали. Почки имеют нервы, так же как селезенка, печень и пузырь, называемый, вместилищем желчи. 378. Все эти тела снабжены чрезвычайно тонкими нервами, видимыми на внешней поверхности их оболочек. Природа дала этим органам надлежащую степень чувствительности, чтобы отличаться от растений и быть частями животного. Ведь природа преследует троякую цель при распределении нервов. Она, во-первых, пожелала дать чувствительность органам восприятия, во-вторых, функцию органам движения, в-третьих, всем остальным — способность распознавать испытываемые ими повреждения. Язык, глаза, уши снабжены очень большими нервами, чтобы чувствовать так же, как и внутренняя часть кистей, и вход в желудок, так как эти органы представляют собой также своего рода органы чувств. В самом деле, кисти обладают тонким чувством осязания, превосходящим это чувство у всех других весьма многочисленных частей, одаренных этой способностью. Вход в желудок чувствует потребность в пище, которой животные питаются, чувство, которое мы называем голодом. Во всех этих частях, поскольку они обладают чувствительностью, можно найти крупные нервы; во-вторых, органы произвольного движения, т. е. мышцы, также имеют очень крупные нервы, так как они должны приводить в движение части тела. 379. Так как в силу необходимости чувствительность присуща всем нервам, то вследствие этого они получили этой способности больше, чем им это было нужно для различения осязаемых предметов. Третья цель природы при распределении нервов — это восприятие того, что может вредить. Наблюдая при вскрытиях, как распределяются нервы, и исследуя, была ли природа права или нет, снабдив все части неодинаковыми нервами, но более крупными одни, более тонкими другие,— даже против своей воли, всякий будет повторять вместе с Гиппократом и в тех же самых выражениях, как он, что природа проявляет себя по отношению к животным полной знания справедливости, искусства и предусмотрительности. В самом деле, если долг правосудия тщательно все расследовать и воздать каждому по заслугам, то разве природа может не превосходить всех своей справедливостью? Разве она не сравнивала между собой органы одного и того же рода, как, например, органы чувств с органами чувств, мышцы с мышцами, взвесив предварительно объем тел, важность функций, силу или слабость движений, а также непрерывность или прерываемость 380. их действий, взвесив нужды того или другого ряда органов, наконец, точно оценив важность каждой части, прежде чем дать одной крупный нерв, другой — менее крупный, и каждой такой, какой по всей справедливости требовался. Дальнейшее изложение ознакомит тебя со всеми этими фактами.

ГЛАВА X

В этой книге надлежит сделать обзор органов пищеварения и доказать справедливое отношение к ним со стороны природы. Так как ни один из них не является ни органом чувств, ни органом движения, то им поэтому следовало дать маленькие нервы, служащие исключительно для третьей цели, т. е. чтобы распознавать то, что может им вредить. Ведь, если бы они не обладали и этой способностью и не чувствовали бы гнездящихся в них болезней, животные неминуемо погибли бы в кратчайший срок. Теперь же, если мы чувствуем какую-нибудь разъедающую боль в кишках, мы тотчас же спешим удалить то, что нас беспокоит. Если бы эти •органы были совершенно лишены всякой чувствительности, то, мне кажется, что в самом скором времени они все были бы покрыты язвами, изъедены и сгнили бы вследствие постоянно накопляющихся в них 381. экскрементов. Даже при настоящем положении, обладая чувствительностью и не давая ни на минуту задерживаться этим острым и разъедающим веществам, они тем не менее изъязвляются, разъедаются и гниют вследствие одного только прохождения чистой желчи, желтой или черной, Вот почему Гиппократ говорит где-то 50, что дизентерия, если она будет вызвана черной желчью, смертельна! Если кто-либо спросит, существует ли дизентерия, вызываемая черной желчью, поскольку кишки обладают такой чувствительностью, что они тотчас же выталкивают, то, что их беспокоит. На это справедливо ему ответят, что, как ясно всякому, ею вызывается определенный вид дизентерии. Но если ты захочешь еще узнать причину этого, то вспомни вместе со мной все те повороты, которые делает пища, проходя по изгибам кишок, чтобы не слишком быстро выходить из них. Едкие экскременты, задерживаемые иногда в этих петлях и изгибах, вначале раздражают кишку, затем они ее разъедают. Итак, если и при данном положении высшая чувствительность кишок недостаточна, чтобы предотвратить всякое повреждение, но они часто страдают вследствие едкости вещества, 382. которая вызывает язвы и разъедает их оболочку, или вследствие чрезмерного накопления этих веществ, подавляющих их как бы под напором наводнения, то что, думаем мы, пришлось бы им испытать, если бы они были нечувствительны? Вот почему в каждый из этих поворотов ответвляются один нерв, как и одна артерия и одна вена. А между тем в печень, орган очень большой и такой важный, природа внедрила только очень маленький нерв, так как печень не обладает движением, как мышцы, и не нуждается, подобно кишкам, в столь обостренной чувствительности. В самом деле, прохождение выделений вредит этим последним, тогда как печень очищается четырьмя органами; сначала двумя почками, затем селезенкой и наконец, прикрепленным к ней пузырем, так что этот орган, которому не назначено содержать внутри себя никаких вредных и едких жидкостей, не нуждался в особой чувствительности. Что же касается этих четырех частей, очищающих печень, то поскольку им не предстояло ощущать никакого вреда от свойственных им выделений, они не требовали большей чувствительности. В самом деле, они не могли бы втягивать, всасывать в себя подобные выделения, если бы у них не было каких-то общих свойств. У живых животных, жизнь которых длится 383. много лет, можно наблюдать, что содержащаяся в пузыре печени желтая желчь то более обильна, то менее. У мертвых животных мы можем отделить от печени желчные пузыри и долго хранить их, причем вещество этих пузырей нисколько не страдает за это время. Таким образом, все, что каждому врожденно и свойственно, в конце концов не приносит ему вреда. Итак, природа была права, не дав большей чувствительности этим органам, которым не предстояло испытывать неприятностей от заключающихся в них выделений. Что же касается большого пузыря, принимающего мочу, то он часто терпел бы повреждения, если бы он быстро не удалял едкую и содержащую желчь мочу. Ведь его ткань по своей сущности не тождественна с природой желчи, как ткань желчного пузыря, а тождественна только с природой мочи, ради которой он был специально природой создан. Итак, когда все функции животного выполняются хорошо, то ни одна из этих частей не чувствует себя нездоровой и вещество серозных выделений не причиняет пузырю ни разъедания, ни боли. 384. Но если органы пищеварения, находясь в нездоровом состоянии, производят несовершенную кровь, остальные выделяемые вещества, в том числе моча, становятся настолько едкими и вредными, что раздражают и разъедают пузырь. В этом случае животное не ждет момента, назначенного природой для выделения мочи, но спешит удалить ее, прежде чем наполнится пузырь. Природа, предусмотрев это, снабдила эту часть более крупными и более многочисленными нервами, чтобы повысить чувствительность.

ГЛАВА XI

Что касается плотности внешних оболочек, покрывающих названные выше органы, оболочек происходящих, как мы сказали, из брюшины, то природа при их распределении, не без основания, приняла в расчет не значение и не размеры органов, а их целесообразность. Несмотря на то, что печень является органом значительным, превосходящим все остальные органы питания, она все же ради этого не получила более плотной оболочки, чем пузырь. Этот последний, которому приходилось наполняться, расширяться, тотчас же опоражниваться и сжиматься по нескольку раз в течение каждой ночи и дня, 385. должен был быть предпочтительно снабжен более прочной покрышкой. Ведь каждая часть, предназначенная подвергаться в короткое время чрезмерному растяжению или сокращению, должна иметь достаточно силы, чтобы выдерживать попеременно эти два столь противоположных друг другу состояния. Поэтому природа дала доказательство своей справедливости при распределении этой силы и еще более при построении вида самой ткани каждой из этих оболочек. В самом деле, все органы, о которых идет речь, покрыты снаружи оболочками, похожими на паутины, некоторые — по своей тонкости, а все — по форме. Ни одна из них не делится на волокна подобно внутренним оболочкам, присущим самим органам, при помощи которых они проявляют свои функции, но они совсем просты, везде однородны и строго перепончаты. Обе внутренние оболочки, те, которые составляют самое тело частей, снабжены у желудка и у пищевода, как мы выше сказали, кольцевыми волокнами снаружи и прямыми изнутри. Оболочки кишок обе состоят из поперечных, строго кольцевых волокон. Оболочки же пузырей 386. имеют волокна и прямые, и кольцевые, и косые. Ведь каждый из двух пузырей имеет только одну оболочку, и она получила строение, подходящее для всякого рода движений. Было вполне разумно, в самом деле, чтобы они обладали движением прямых волокон для всасывания, движением поперечных волокон для выталкивания, а косых — для удержания содержимого, охватывая его со всех сторон. Ведь, когда напряжены одни только поперечные волокна, то ширина пузыря сокращается; когда напряжены одни только прямые, то уменьшается его длина. Если сжимаются все волокна сразу: и прямые, и поперечные, и косые, то сжимается и вся эта часть; наоборот, если все они удлиняются, то и вся эта часть растягивается. Так как пузыри должны были иметь одну только оболочку по причине, которую я изложу несколько позже, то было очень хорошо, что она состояла из различных волокон, чтобы выполнять и всякого рода движения. Кишки же, так как их обязанность состояла не в том, чтобы втягивать или удерживать, а только в том, чтобы выталкивать благодаря перистальтическому движению, призванные выполнять одно только это простое движение, требовали только одного простого вида волокон. 387. Иначе обстоит дело с желудком. Он должен втягивать пищу во время глотания, удерживать ее во время переваривания и выталкивать, после того как она переработана. Поэтому разумно, что он имеет все виды волокон.

ГЛАВА XII

Но почему внешняя оболочка имеет только поперечные волокна, тогда как волокна внутренней оболочки — преимущественно продольные и только немногие из них косые? Почему существуют две оболочки в пищеводе, проводящем пищу, если природа может выполнять все три действия в органах при помощи одной только оболочки, как она показала это на примере пузырей и в матке? Все эти соображения было бы лучше добавить к этим рассуждениям и на этом закончить. Несколько выше мы сказали по поводу кишок, что двойная оболочка дана им для защиты от возможных повреждений и что часто, в случае полного загнивания одной из них при некоторых злокачественных дизентериях, другой было вполне достаточно для защиты живого существа. Теперь же это положение, как я полагаю, находит еще большее подтверждение, после того как мы доказали, что выделения желчи по своей природе враждебны кишкам, что желтая желчь вполне родственна тому из пузырей, который связан с печенью, 388. и не вызывает в нем никакой боли, что она в редких случаях становится вредной для другого пузыря, того, который принимает мочу, если только она не накопляется в нем в большом количестве и не злокачественна по своему составу. Обычно она оказывает умеренное и безболезненное действие на его ткань. Добавим еще к нашим словам следующее' Так как пища должна превратиться внутри желудка и кишок в субстанцию, сродную животному, было разумно, чтобы их оболочка была очень плотной. Ведь подобная оболочка видоизменяет, согревает, преобразовывает несравненно лучше, чем тонкая и холодная. Поэтому лица, у которых весь желудок по природе тощий, хуже переваривают пищу, чем те, которые упитаны. Наоборот, в органах, предназначенных для испражнений, ничего не должно перевариться; понятно, что они поэтому и тонки. Итак, нельзя было дать две оболочки тонким телам. В желудке же две оболочки были созданы ввиду трех видов назначения: разнообразия функций, устойчивости против повреждений и плотности. Поэтому и природа самой ткани различна 389. в пузырях и в органах пищеварения: перепончатая, твердая, почти обескровленная и холодная в пузырях, и мясистая и полная тепла в органах пищеварения. Пузыри, подверженные растяжению и сокращению до крайних пределов, надо было создать наиболее способными к противодействию повреждениям 51, а органы для пищеварения нуждались в большем тепле. Поэтому прочность была при-овоена пузырям для противодействия повреждениям и как помощь их незначительной плотности, а плотность дана пищеварительным органам как целебное средство для защиты их мягкой ткани.

ГЛАВА XIII

Итак, во всем этом природа проявила полную справедливость, дав доказательство такой же справедливости, создав мочеточники из ткани, аналогичной ткани большого мочевого пузыря, а желчные протоки — из той же ткани, как и малый желчный пузырь, связанный с печенью: этот факт очевидный для всех. Ведь не следовало, чтобы вместилища выделений были из одной ткани, а протоки — из другой. Эта ткань должна была быть одинаковой 390. и допускать присутствие тех же экскрементов. Затем, способ проникновения мочеточников в мочевой пузырь, а желчного протока в кишку — выше всяких похвал. Мочеточники вступают в мочевой пузырь наискось и доходят, также двигаясь наискось по длинному пути, до широкой внутренней полости мочевого пузыря; они как бы отодвигают некую внутреннюю [слизистую.— В. Т.] перепонку органа, которая запрокидывается и открывается для впуска жидкости и которая затем во все остальное время опускается, сжимается и так плотно закупоривает проток, что не только пузырная жидкость, но и воздух не могут откинуть ее назад. Этот факт особенно заметен в воздушных и наполненных воздухом пузырях, шейка которых плотно сжата связкой. Можно видеть, что весь внутренний воздух задерживается и остается запертым даже в том случае, если пузырь сильно сжимают снаружи. Ведь поскольку поток входящей жидкости отталкивает эту перепонку внутрь, постольку давление жидкости изнутри сокращает ее и прижимает в сторону протока. Пусть это будет 391. для тебя доказательством предвидения и необычайного искусства демиурга по отношению к животным. Итак, все органы пищеварения были созданы прекрасным образом. В самом деле, врачи обычно считают органами питания, наравне с другими органами и вместилища выделений; поэтому выходит, что они называют оба пузыря и толстые кишки органами питания.

ГЛАВА XIV

Вслед за этим было бы правильно сказать о мышцах, созданных ради выделений; ведь и они — некоторым образом органы питания. Во главе и на первом месте стоят органы, переваривающие пищу и распределяющие ее полезные части; на втором месте — те, которые очищают пищу, и те, которые проводят и принимают экскременты. На третьем месте из органов питания можно поставить те, которые способствуют их выходу; эти последние делятся на два вида; одни препятствуют их несвоевременному выходу, другие выталкивают в надлежащее время. Мышцы, образующие седалище sedes [дно таза.— В. Т.], 392. предотвращают несвоевременное выделение, все брюшные мышцы ускоряют его в надлежащий момент. Одна из мышц выходного отверстия, непарная, охватывает в поперечном направлении эту часть, чтобы надежно и плотно закрыть прямую кишку. На нижнем конце ее находится поперечное тело, по своему строению занимающее промежуточное положение между строением мышцы и кожи и как бы состоящее из этих двух субстанций, как и крайняя часть губ. Его назначение имеет сходство с назначением мышцы, разве только оно уступает настоящей мышце в силе и мощности действия. Две другие мышцы — косые, поднимают заднепроходное отверстие и каждая из них расположена по обе стороны и сверху круглой мышцы. В том случае, когда заднепроходное отверстие вследствие больших потуг совершенно вывертывается, они служат для того, чтобы тотчас же поднять его вверх. Если эти мышцы парализуются или теряют силу, заднепроходное отверстие поднимается с трудом и болезненно, может даже остаться полностью вывернутым, требуя помощи рук, чтобы стать на место. Таково число, 393. природа и назначение заднепроходных мышц. Из восьми брюшных мышц две мышцы, идущие по прямой линий, следуя длине живого существа, спускаются от грудной кости до лобковой, занимая преимущественно среднюю область живота. Две другие, поперечные мышцы, образуя прямые углы с предыдущими, покрывают кругом всю брюшину. Из четырех других косых мышц волокна двух протягиваются от подреберной области [hypochondrion — грудной хрящ. — В. Т.] до подвздошных костей, две другие, пересекая первые в виде буквы «%», тянутся от ребер к нижней части живота (hypogastrioii). Общая функция всех этих мышц заключается в том, чтобы натянув свои волокна, сократиться. Что касается заднепроходного отверстия, то в результате этого действия нижнее отверстие толстой кишки плотно закрывается; что же касается нижней части живота, то все лежащие ниже части, будучи сдавлены, отодвигаются внутрь. Но вследствие закрытия заднепроходного отверстия никакие экскременты, проталкиваемые действием кишок, не могут непроизвольно выйти, тогда как сжатие брюшины 394. сопровождается открытием заднепроходного отверстия, дающего выход содержимому толстых кишок. Следует и здесь удивиться искусству природы при создании каждого вида мышцы. Для закрытия конечного отверстия, толстой кишки она сделала волокна, как мы сказали выше по поводу желудка, внутреннего слоя матки и пузырей, в высшей степени пригодные для закрытия отверстия органов. С другой стороны, чтобы сильно сдавить лежащие ниже части, отодвинутые лежащими выше мышцами как бы руками, она поместила здесь прямые мышцы над поперечными, а косые — одни над другими идущие, пересекая друг друга под прямым углом. Точно так же мы сами, желая сильно сдавить 52 и сжать какое-либо тело, хватаем его с двух сторон руками, так что одна помещается против другой. Такова была мудрая предусмотрительность природы при определении числа каждого из видов мышц. Мы уже указали это относительно мышц заднего прохода, а теперь скажем о мышцах 395. верх-.ней части живота (epigastrion). Если функции органов зависят от направления волокон и если это направление четырех видов: прямое, поперечное и косое в двух направлениях, то несомненно, что вышеназванные четыре мышцы включают в себя все направления волокон. Так как тело является парным, т. е. состоит из двух совершенно одинаковых справа и слева частей, то с каждой стороны имеется четыре мышцы, а следовательно, всего восемь равных по величине и по числу, с тождественным направлением волокон, так что ни одни из них ни в чем не превосходят и ни в чем не уступают другим. Прямые мышцы, продольные, начинающиеся наверху с двух сторон от мечевидного хряща, спускаются до лобковой кости, соприкасаясь друг с другом, и состоят из прямых волокон, идущих также сверху вниз. Они совершенно одинаковы не только по длине, но и по ширине и толщине (bathos). Находящиеся под ними поперечные мышцы, занимая одна всю правую часть, другая всю левую часть брюшины, также равные и во всем подобные друг другу, 396. помещаются под задней поверхностью вышеназванных мышц своей сухожильной стороной и под другими — своей мясистой. Со своей стороны эти мышцы, находясь над предыдущими, направляются своими так называемыми сухожилиями к прямым мышцам, занимающим среднюю область. Никакого различия не существует между правыми и левыми мышцами. Они совершенно равны и подобны друг другу в отношении волокон, одни восходя от лобковой кости (lagon) с подвздошью (hypochondrion), каждая из них в отдельности, направляясь вверх, другие, спускаясь от ребер к передней части. Так как направления волокон сводятся к четырем, то вполне естественно, что существует столько же мышц с той и с другой стороны. Мы не можем даже вообразить присоединения какой-либо другой мышцы. Ведь, она будет либо прямой, либо поперечной, либо косой и, следовательно, лишней. Но нельзя и отнять от них ни одной без большого от этого вреда. Если ты удалишь одну из поперечных мышц, то напряжение прямой мышцы, не имеющей антагониста, окажет на нижние области неравномерное и неправильное давление, так что оно оттеснит все в сторону ложных ребер и подвздошных костей. Если представить ■себе 397. отсутствие одной из прямых мышц, сохранив все поперечные, то все, что находится между подвздошными костями (ilia) и ложными ребрами, будет оттеснено к середине брюшины. Равным образом, если отнимешь любые из косых мышц, то остающиеся оттесняют лежащие ниже "части к пустующему месту. Поэтому давление должно происходить не так, а совершенно равномерно со всех сторон. Отсюда также ясно, что было бы не лучше, если бы число мышц было меньше восьми. Мы также доказали, что это число не должно превышать- восьми. Следовательно, число этих восьми брюшных мышц, а также мышц заднепроходного отверстия не меньше и не больше того, которое требовалось назначением, но совершенно правильно.

ГЛАВА XV

С моей точки зрения достаточно и этих соображений, чтобы доказать искусство природы, но если ты находишь их недостаточными, то, может быть, мне удастся убедить тебя следующими замечаниями. Действие мышц, как было доказано, проявляется одинаково во всех частях брюшины по той причине, что эти мышцы, нажимая равномерно со всех сторон, с силой толкают содержимое 398. к местам, которые подаются. Так как существуют два отверстия, одно верхнее у пищевода, другое нижнее у прямой кишки, на конце которой находится то, что мы выше назвали, седалищем (hedra), то, конечно, было желательнее, чтобы все экскременты выходили через нижнее отверстие. Строение восьми мышц (охватывающих спереди полость) брюшины недостаточно, чтобы предопределить этот путь и ввиду того, что производимое ими давление ничуть не оолыпе в сторону заднепроходного отверстия, чем в сторону входа в желудок. В самом деле, равномерное давление, производимое на все части брюшины, должно было одинаково толкать в этих двух направлениях все вещества, содержимые в сжатых частях, если бы природа не изобрела некое внешнее мудрое средство, которое заставит их следовать по нижнему пути и отведет от верхнего канала. Что же это за средство? Каким органом приводится оно в действие? Для этого требуется внимание слушателя. Существует большая кольцевая мышца, с полным правом называемая диафрагмой [буквально: разделение.— В. Т.], отделяющая проводники каналов пищи от дыхательных органов. Находясь над всеми первыми, она 399. занимает место под вторыми. Помимо своего, естественного назначения в качестве перегородки и своей еще большей важности в качестве органа дыхания, она имеет еще одну, о которой мы сейчас скажем. Ее верхняя часть начинается от нижнего края [последних хрящей.— В. Т.] грудины в том месте, где прикрепляются концы прямых брюшных мышц. Спускаясь по обеим сторонам вдоль концов нижних ложных ребер, она в своей нижней задней части становится очень косой. Таково мудрое средство, найденное природой для того, чтобы при давлении, производимом в равной степени всеми мышцами, все вещества проталкивались не ко входу в желудок, а к заднепроходному отверстию. Представь себе, в самом деле, две кисти, опирающиеся друг на друга в запястье и все более и более расходящиеся вплоть до конца пальцев. Положи на нижнюю руку губку, кусок теста или другое тело, которое ъ том случае, когда верхняя рука будет приближаться и сжимать его, легко могло бы вытесниться. Подумай, что для сохранения в моем сравнении аналогии, нижняя рука изображает диафрагму, 400. а верхняя рука — все мышцы живота, большой средний палец представляет прямые мышцы, а соседние пальцы с обеих сторон — остальные. Затем представь, что как руки охватив тесто, выдавливают его, так и мышцы давят на желудок. Что произойдет в результате этого действия? Не правда ли, что вещества устремляются вниз, будучи вытесняемы как бы двумя • руками, соединенными в запястье и расходящимися все более и более по направлению к нижней части. Итак, если руки сближаются и сжимают находящиеся между ними тела, эти последние все вытесняются через отстоящие друг от друга концы; разве отсюда не ясно, что вещества, содержащиеся в брюшной полости, все устремятся книзу. В самом деле, с этой стороны мышцы живота наиболее удалены от грудобрюшной преграды, так как слово (phren) также обозначает диафрагму, тогда как с противоположной стороны они опираются на нее, соприкасаются с ней,— длинные мышцы под грудной костью (sterna), все остальные мышцы — справа и слева. Одно ли только это так удивительно устроено природой для удаления экскрементов и не оставила ли она без внимания или пропустила какую-либо подробность, как бы мала она ни была? Но природа имеет право именно тут на наше безусловное восхищение, 401. так как, прекрасно распределяя главные функции, она не забывает исправлять неизбежные вредные последствия. Так, не ограничиваясь созданием восьми мышц живота, способных крепко сжать все вещества и оттеснить их книзу, она поместила над ними наискось грудобрюшную преграду во избежание возможного возврата этих веществ в пищевод; кроме того, в помощь грудобрюшной преграде она поместила мышцы, называемые межреберными. В самом деле, диафрагма как одиночная мышца легко могла быть приведена в движение восемью большими и многочисленными мышцами живота. Оттесненная таким образом в грудную полость она потеряла бы свою силу давления. Для предупреждения этого неудобства природа так устроила все мышцы грудных ребер, что они могут напрягаться и оттеснять во внутрь грудную полость; поэтому, ввиду того что вся верхняя полость сжата со всех сторон, диафрагма твердо остается на месте, не имея другого, куда бы она 402. могла сдвинуться. С другой стороны, если животное напрягает все грудные мышцы и мышцы живота, а гортань при этом останется открытой, то ясно, что в результате воздух выйдет через нос и, таким образом, акт испражнения нарушится. Поэтому природа, для того чтобы живое существо не дышало во время этого акта, поместила вокруг гортани довольно многочисленные мышцы, из которых одни предназначены закрывать гортань, другие — открывать ее. Когда мы будем говорить о частях шеи, мы скажем, какие это мышцы и каким образом, они выполняют вышеупомянутую двойную функцию. Точно так же, когда мы дойдем до грудной полости, вопрос коснется межреберных мышц. В данный момент достаточно признать, что природа никогда не пренебрегает буквально ничем, так как она знает и предвидит необходимые последствия для всего созданного с определенной целью и заранее вносит все поправки. Изобилие средств, к которым она прибегает при построении органов, свидетельствует об ее удивительном искусстве. Подобно тому как 403. диафрагму, созданную с другой целью, природа использует ввиду ее косого положения, для выделения экскрементов, точно так же гортанные и грудные мышцы, предназначенные для других важных функций, природа заставляет служить той же цели. Ведь равным образом она помещает мышцы живота одновременно и как защиту и оболочку для нижних частей тела, и как органы выделения экскрементов; тем не менее она пользуется ими также, чтобы помогать сильному выдыханию и возникновению голоса и даже родам, и тому, что Праксагор обычно называет удержанием дыхания. В свое время мы укажем, как происходит каждое из этих действий.

ГЛАВА XVI

Что касается выделения экскрементов — ведь в настоящей книге решили говорить об этом — мы только что объяснили, как происходит выделение уплотненной пищи. Теперь следовало бы сказать о выделении жидкости, которую мы называем мочой 404. В другом месте мы указали, что поперечная заднепроходная запирательная мышца расположена иначе,, чем шейка мочевого пузыря. Первая предназначается исключительно-для закрытия прохода, а вторая имеет целью прежде всего протолкнуть вперед его содержимое, сжимая его, а затем служит и для закрытия. Я сейчас объясню преимущество этого строения. Сверх того что мочевой пузырь имеет канал, он обладает волокнами всевозможного вида подобным тем, которые находятся в желудке и матке. Эти волокна, сокращаясь вокруг своего содержимого, закрывают свои отверстия; так и в мочевом пузыре. Этим свойством не обладают кишки, снабженные поперечными волокнами, а также достаточно широким каналом. Разумеется, им была нужна поперечная заднепроходная запирательная мышца. Но мочевой пузырь не нуждался в большой помощи, имея способность закрываться даже без содействия мышцы. Так вот, чтобы воспрепятствовать моче, попадающей вследствие сокращения мочевого пузыря 405. в столь косой мочеиспускательный канал, задерживаться в нем слишком долго, природа одела его снаружи мышцей, состоящей из поперечных волокон. Эта мышца должна будет иметь также непосредственное полезное значение для закрытия входного отверстия мочевого пузыря. Все эти мероприятия природы кажутся изумительными. Причиной того, что ничто не может вернуться из пузыря в почки, является косое внедрение в него-мочеточников; во избежание же беспрерывного истечения мочевой пузырь снабжен разнообразными, преимущественно косыми волокнами. Напрягая все эти мышцы, мочевой пузырь сокращается над своим содержимым, находя помощь и содействие в мышце, о которой мы только что говорили, до тех пор пока он не перегрузится вследствие накопления жидкости. Когда приходит момент мочеиспускания, он ослабляет все волокна, за исключением поперечных, которые он напрягает. В этот момент мышцы оказывают ему значительную помощь. В то время как мышца мочеиспускательного канала расслабляется в точке своего соединения с мочевым пузырем, все мышцы 406. живота сильно сокращаются и оттесняют и сжимают мочевой пузырь, а мышца шейки, сокращаясь, давит на мочу, которая и устремляется в канал. Вся моча не проходила бы через мочеиспускательный канал так быстро и регулярно, как теперь, что зависит от давления мышц мочевого пузыря и живота, если бы природа не окружила снаружи этой мышцей весь мочеиспускательный канал, имеющий столь косое направление. Если по окончании мочеиспускания, моча продолжает еще выходить по каплям, в особенности когда она едкая, то это-зависит от действия не какого-либо из лежащих выше органов, но только от этой одной мышцы. Итак, первым назначением этой мышцы надо-считать то, что она не оставляет мочи в канале, второй — что она помогает закрытию входного отверстия пузыря, третьей — что она ускоряет выход мочи. Ведь как многие другие мероприятия необходимо вытекают из созданного с определенной целью, так это относится и к косому направлению шейки пузыря и всего мочеиспускательного протока. В самом деле, будучи расположен позади лобковой кости, впереди прямой кишки и кости, называемой священной [крестцовой.— В. Т.], у женщин перед шейкой матки, мочеиспускательный проток спускается по всей этой области, следуя длине животного до тех пор, пока он не выходит за пределы костей. Оттуда мочеиспускательный проток поднимается вдоль промежности вплоть до самого мужского члена (caulos), через который этот проток спускается. Ясно, что он следует по очень косому пути и по своей форме очень напоминает римскую буку «S». Моча не могла бы быстро пройти весь этот извилистый путь, если бы проталкивалась только благодаря давлению сверху вниз, и если бы она не нашла и здесь уже готовую помощь. У женщин мочевой канал изгибается только один раз в самой шейке мочевого пузыря. У мужчин, у которых член является наружным продолжением шейки мочевого пузыря, канал делает излишним второй изгиб. Из этого с ясностью следует, что кривизна мочевого канала у мужчин большая, а у женщин 408. меньшая. Для того чтобы моча не смогла •остановиться в мочевом канале, он одет снаружи мышцей, состоящей из поперечных волокон, которая проталкивает мочу из мочевого пузыря до кончика члена.