11.6. Аптекарский приказ
Он существовал около полувека ив 1714 г. был преобразован Петром в медицинскую канцелярию. Приказ ведал всеми медиками: докторами, лекарями, аптекарями, окулистами, алхимистами, костоправами и другими. Высшее место в иерархии медицинских профессий занимали доктора, которые лечили внутренние болезни; за ними следовали лекари, они занимались в основном хирургией и лечением наружных болезней. Среди докторов было много иностранцев, получивших высшее медицинское образование в университетах Европы (до начала XVIII в. сделать это в России было невозможно) и обязанных «учеников русских учить со всяким прилежанием, чему сами горазды». Среди лекарей было больше русских врачей, которые могли обучаться в медицинской («лекарской») школе, открывшейся в Москве при Аптекарском приказе в 1654 г. Создание школы было связано с потребностью в полковых врачах (это было время войны с Польшей) и необходимостью борьбы с эпидемиями. Учебными пособиями в школе служили травники, лечебники и многочисленные «дохтурские сказки» — истории болезни.
В середине XVII в. в русской армии появляются костоправы, часто в прошлом молодые стрельцы, которые «вымали пулки» и осколки пушечных ядер из солдатских тел, умели «оттирать» (ампутировать) конечности. Однако хирургия развивалась слабо, поскольку не было преподавания анатомии. Даже в медицинской школе Москвы уровень обучения анатомии был невысоким: часто скелет изучали тайком, дома у педагога.
Исторические параллели: Курс лекций по анатомии с препарированием трупов был введен лишь в 1699 г. Петром Великим после возвращения его из заграничного путешествия, во время которого царь посещал анатомические театры и медицинские кафедры университетов, познакомился с А. Левенгуком (1632—1723) и увидел его микроскоп в действии.
Со второй половины XVII в. на Руси становится известным учение А.Везалия. Его сочинение «Эпитоме» перевел на русский язык Епифаний Славинецкий (1609-1675). Он окончил Краковский университет и преподавал в Киево-Могилянской академии, затем — в медицинской школе при Аптекарском приказе в Москве.
Исторические параллели:
Епифаний Славинецкий был автором переводов многих сочинений византийских и западноевропейских авторов, в том числе «Космографии» И.Блеу (1670), в которой содержалось изложение учения Н.Коперника, а также — множество медицинских сведений, в том числе — о лекарственных растениях Нового света. Вот фрагмент перевода, рассказывающий о кустарнике кока, произрастающем в Перу: «В стране перувия есть трава, тамошние жители кокам называют, возрастом невелика... та трава такову силу имеет, егда воустех кто держит, глад и жажду на многие дни утолит».
Ученик Епифания инок Евфимий подтверждает в своих записках, что его учитель «преведе (перевел) книгу врачевску анатомию, с латинска, от книги Андреа Весса-лиа». Это письменное свидетельство весьма важно, поскольку рукопись перевода так и не была обнаружена. Считают, что она сгорела во время пожара 1812 г. в Москве.
В качестве учебных пособий в лекарской школе XVII в. применялись переводные врачебные книги — анатомия А.Везалия, травник Диоскорида, «Прохладный вертоград» и многие другие. Обучение продолжалось от 4 до 6 лет, заканчивалось экзаменами, и выпускники получали звание лекаря. Часто они занимались только лечением наружных болезней и хирургией.
Исторические параллели:
История сохранила имена славян — уроженцев Червонной Руси (Западной Украины), которые уже в XV в. обучались медицинскому искусству в европейских университетах. Наиболее известный из них — Георгий из Дрогобыча (ок. 1450—1494). Он получил степень доктора философии и медицины в 1476 г. в университете Болоньи, позже был ректором этого университета, профессором в Братиславе, преподавателем анатомии и хирургии в Краковском университете, студентом которого в 1493 г. стал 18-летний Николай Коперник. Сочинение «Прогностическое суждение текущего 1483 г. Георгия Драгобыча с Руси, доктора медицины Болонского университета» было издано в Риме на латинском языке.
Младшим современником и соотечественником Георгия Дрогобыча был известный белорусский просветитель Георгий (Франциск) Скорина (1486—540). В 1505 г. он поступил в Краковский университет, затем учился в Германии, а в 1512 г. получил диплом доктора медицины в Италии, в университете Падуи. Предисловие к своей знаменитой славянской Псалтыри, вышедшей в Праге в 1517 г., Скорина начинает словами: «Я, Францишек Скоринин, в лекарских науках доктор, повелел есми Псалтырю тиснути русскими словами...»
Первым доктором медицины из подданных Московского государства был П. В. Посников. Сын московского дьяка, после окончания славяно-греко-латинской академии в Москве он был отправлен в 1692 г. «по имянному великого государя Петра Алексеевича указу в Венецию для совершения свободных наук, в Потавинскую академию». Так в русских хрониках называли знаменитый университет в Падуе, где юноша получил диплом доктора философии и медицины. После продолжения обучения медицине в Париже и Лейдене он состоял в свите Петра во время путешествия царя в Голландию в 1697—98 гг. Был в 1701 г. зачислен в Москве в Аптекарский приказ, однако по настоянию Петра Г оставил медицину и занялся дипломатией.
Среди хирургов-«резальников» были костоправы, кровопуски, зубоволоки. Проводились операции черепосверления, чревосечения, ампутации конечностей. Усыпляли больного с помощью мандрагоры, мака или вина. Инструменты обеззараживали на огне. Раны обрабатывали березовой водой, вином или золой, зашивали волокнами льна, конопли. Умели делать тонкие нити из кишок животных.
Исторические параллели:
В ХГ—XIVвв. к полостным операциям («чревосечению») «резалъники» относились как к
«резанию великому», приступали к этой операции после долгой «молитвы богови». Для больного такая операция была «пугало», «страховитее страха». Обычно после нее больной оставался в больнице полгода. Выздоровление в более короткий срок считалось чудом. В летописи XI в. упоминается о том, что князь великий Киевский Святослав, сын Ярослава Мудрого, погиб от «резания желве» — разрезания лимфатического узла.
В XV в. слово «резалъники» вытеснилось словом «цирюльники». Оно происходит от латинского «cirugia»: так называли хирургию в университетах Франции, Италии и Польши. На Руси, как и в странах Западной Европы, хирургия считалась ремеслом в отличие от медицины, изучающей внутренние болезни. «Железная хитрость» (хирургическое искусство) лекарей и хирургов противопоставлялась «хитрости зелейной» докторов, лечивших в основном корнями и травами.
Докторов и лекарей обслуживали аптекари. «Дохтур совет свой дает и приказывает, а сам тому не искусен, а лекарь прикладывает и лекарством лсчпг и сам не научен, а обтекарь у них у обоих повар», — учит лечебник XVII в.
Близким к аптекарскому было ремесло алхимиста. Считают, что эти должности были учреждены впервые Иваном Грозным, хотя письменных свидетельств об этом не сохранилось. Алхимисты готовили лекарственные водки, экстракты и настойки, применяя такие операции, как перегонка, прокаливание, фильтрация, дистилляция и т.д. После «пропускания» (перегонки) водок над травами и пряностями получались водки коричная, гвоздичная, померанцевая, лимонная и многие другие. Их рецепты содержатся в лечебниках XVII в. Вот фрагмент рукописи, содержаще]] перечень обязанностей алхимистов: «по дохтурскому приказу лекарство всякое составливать про здоровье всяких людей ...водок из надобных трав и цветов перепускать и варить и порошки всякие делать, и из кореньев всякие силы и остракты делать... и от трав и от вин, и с пряными зельями духи перепускать и масла всякие делать... иные перепускать на огне, иные над жаром, иные в пепеле, иные в песку, иные в котлах с водою, иные жаром поверх, иные жаром сисподни (снизу) и скляницами долгими, словут (называются) реторти».
Вместе с аптекарями алхимисты испытывали поступавшие в Аптекарский приказ лекарства, готовили «спуски» (сплавы, смеси) различных продуктов, мази и препараты на основе винной плесени. В лабораториях существовали весы («вески»), на которых можно было взвесить количество вещества, равное ячменному зерну. Объем жидкости измерялся при помощи яичной скорлупы — «скорляпки».
Врачи и лекари Аптекарского приказа и обслуживали только царский двор. Это нашло отражение в текстах «клятвенных записей» — своего рода присяги, которую приносили врачи, поступающие на службу в это учреждение.
Каждый из них обещал «... ему, государю, служить ... до своей смерти безо всякие хитрости, а лиха мне ему, государю моему, не хотеть никакова». Ратные люди, пострадавшие на войне или в плену, могли подать челобитную царю с просьбой о лечении. Приведем несколько фрагментов из этих документов, сохранившихся в архиве Аптекарского приказа. Стрелец Андрей в 1648 г. подал челобитную о лечении сына: «И едучи, государь, в Арзамас, грехом моим санишка опрокинулась и у сыночка моего спинкз' изломало ...а кроме твоих, государь, дохтуров и лекарей лечить некому. Милосердный государь, царь и великий князь Алексей Михайлович... пожалуй меня ...вели, государь тово моего сынишку лечить твоим государевым лекарям. Царь, государь, смилуйся, пожалуй». В 1661 г. вернувшийся из плена Иван Васильевич Самарин просит о лечении ран, полученных в бою: «Бьет челом холоп твой раненый полоняник Ивашка Васильев сын Самарин... пожалуй меня, холопа своего за мою службишку и за полонное терпение, вели, государь, мою рану лечить своим государевым лекарем... Царь, государь, смилуйся»
В 1670 г. приказу было разрешено отпускать лекарства больным боярам и стрельцам и предписано «прилагать старание о всеобщем здравии сограждан и о воспрепятствовании распространению прилипчивых болезней». Однако и после этого царю поступали челобитные о лечении, часто с просьбой о том, чтобы лечил не просто «государев лекарь», но иноземный придворный врач, авторитет и мастерство которого обычно были очень высокими. Так, в челобитной архимандрита Иверского монастыря Дионисия (1681) содержится просьба о лечении у доктора Андрея Немчина, сына знакомого нам «ученого доктора» Николая Немчина (Николая Булева) — первого переводчика «Вертограда» 1534 г.: «... пожалуй меня, богомольца своего, ради своего царского многолетнего здравия, вели, государь, дохтуру Андрею Немчину, чтоб он у меня побывал дважды или трижды и болезни мои досмотрел... Царь, государь, смилуйся, пожалуй».
Исторические параллели:
О высоком престиже иностранных врачей говорят многочисленные указания в летописях. Так, при отправке в 1474 г. венецианского посла в Астрахань на русском корабле матросы стали спрашивать, что это за человек. Переводчик посоветовал ему назваться врачом, после чего экипаж корабля оберегал путешественника и оказывал ему всяческую помощь.
Правительство было заинтересовано в приезде иноземных врачей в Россию, где они занимали привилегированное положение. Об этом говорят многочисленные челобитные от русских лекарей о прибавке жалования, например, полкового лекаря Федора Васильева «с товарыщи» 1662 г.: «Служили мы, холопи твои, тебе, великому государю, в Обтекарском приказе многое время...векую нужу и бедность и голод терпели. И твоих государевых ратных раненых людей лечили; и теми твоими государевыми дальними службами лекарей иноземцев ослуживаем; а им, лекарем иноземцом, идет твое государево жалование годовое и корм большой, а нам бедным твоего государева жалованья только на год по пяти рублев, да корму на месяц по два рубли... И мы, бедные, перед всеми чинами оскорблены... з женишками и з детишками помираем голодной смертью... запасу купить и приготовить не на что, в конец погибли...»
Врачи Аптекарского приказа обязаны были письменно отчитываться о своей работе, и отчеты эти говорят об их высокой квалификации. Вот фрагменты отчета «лекаря и окулиста, очного мастера Ягана Тириха Шартмана (1677 ): «... приехав де он в Московское государство излечил на Москве: боярина князя Якова Никитича Одоевского дочь: не видела очми, а ныне видит; боярина ж князь Юрия Алексеевича Долгоруково у жены ево... глаза вылечил, а испорчены де были от нашатырю, что пускали ей преж незнающие люди нашатырь в глаза... стольника у Ивана Иванова сына Лепукова — у жены его с очей снял туск: была вода темная, а ныне видит»
В 40-70-х годах XVII в., в период борьбы с ведовством и «наведением порчи», неоднократно издавались царские указы о жестоком наказании лекарей, из-за которых «многие люди мучатся разными болезнями и помирают». «... Таких злых людей, — предписывает указ 1653 г., — и врагов Божиих велено в струбах сжечь безо всякия пощады и домы их велено разорить до основания».
Исторические параллели:
Доносы, сохранившиеся в архивах Аптекарского приказа, напоминают о борьбе с ведьмами и отравителями в Западной Европе XV—XVII столетий. Процессы о ведьмах российские суды проводили с той жестокостью, которая была свойственна суду инквизиции, разница заключалась лишь в меньших масштабах «охоты на ведьм» (к началу XVIII в. число погибших по приговору суда инквизиции в странах Западной Европы достигло 100тыс. человек) и в отсутствии на Руси демонологии —религиозно-философского учения о ведьмах, которое возникло и получило развитие в недрах западной средневековой схоластики.
Многие жестоко поплатились за свой интерес к лекарственным кореньям и травам: в случае неудачного лечения или просто по оговору их могли «жечь в срубе с кореньями и травы». Архивы Аптекарского приказа хранят ходатайства родственников тех несчастных, которых пытали по подозрению в чародействе и ворожбе. Так, отставной стрелец в 1668 г. просил об освобождении из тюрьмы своей жены, которая по доносу враждовавших с ними соседей «без государева указу и без розыска пытана... и кнутом смертно изувечена, выломанными с плеч руки не владеет, по сю пору лежит на смертной постели». Дела о колдовстве часто возникали на почве отношений между соседями, знакомыми, господами и дворовыми людьми. Простое наличие корней и трав уже могло считаться доказательством вины, в которой обвиняемый признавался после пыток, «... с первой стряски да десяти ударов». Изредка комиссия лекарей оправдывала подсудимого: «дохтуры Валентин с товарищи смотрев корень сказали, что тот корень... к лекарств}7 пригождается, а лихого в нем ничего нет».